Тайны сетевой литературы. Записки кота Тимофея. Любовь Сушко

Но мне все-таки стало обидно, что песня чужая, что не для Раймо она была написана. Тогда в порыве любви на одном дыхании я написала стихотворение для него, именно для него одного. (Кстати, когда «Динамо» украло у нас Кубок Гагарина было написано стихотворение и для Олега Знарока «За „Авангард“ „Динамо“ проклянут». Но там я просто шла по мотивам стихотворения А. Ахматовой «Вас за меня потомки проклянут», чтобы намекнуть, что за украденный кубок и стихотворение было так же украдено у гения.

      Здесь писала именно для Раймо, только для него родимого. Кстати, говорят, что вся наша бурная и порой буйная деятельность и заставила его вернуться в Омск во второй, а потом и в третий раз, и то, что он творит сегодня, это просто фантастика.

      Сумманен и «Авангард» – это ведь не типичная история о взаимоотношениях тренера и команды. Как бы не плевались материалисты и не отмахивались циники, всё дело в карме. Сумманен привязан к Омску энергетическим тросом, который не смог обрубить ни один босс «Авангарда». Доподлинно неизвестно, где и как именно установилась эта связь. Быть может, на одной из многочисленных встреч с болельщиками, на которых Раймо был откровенен, а омичи отчего-то верили этому финну. Сумманен стал своим, а его деятельность в сибирском городе вышла за рамки прагматичного исполнения контракта.

      (Одна из статьей о третьем возвращении Раймо А. Кузнецова)

      Вот это самое судьбоносное стихотворение, которым горжусь, не потому что оно какое-то распрекрасное, а потому что оно о Раймо и для Раймо…

      Я волк одиночка, не стать мне послушным щенком,

      У ног твоих снова замру и растаю вдали.

      Но кто-то еще приручить все пытался волков,

      И кто-то хотел подарить эту прелесть любви.

      Я волк одиночка в просторе безбрежном степей,

      Холодная влага мне лапы омоет и снова,

      Я буду метаться и выть на луну – я ничей,

      Меня не пугает каприз и не ранит вдруг слово.

      Едва повстречав тебя, я попрощаюсь опять.

      И буду в тревоге, и буду в пути я и знаю.

      Не быть на цепи, нет, мне Велеса снова встречать,

      И в схватку идти, эти вольные дни вспоминая.

      А где-то в тумане растаяли верные псы,

      Князья и девицы их снова зовут за собою.

      Погладят, прогонят, свободу швырнув на весы,

      Я волк, а не пес, в этой схватке не сдамся без боя.

      Но если однажды мне стать суждено на пути,

      Тогда берегись и молись, о, красавица злая.

      Легко загрызу, пока когти и даже клыки

      Мне служат исправно, я жалости больше не знаю.

      Пусть пес заскулит, и заслышит мой вой вдалеке,

      Пусть воин оружие снова в тумане хватает.

      Я волен и зол, не вести меня на поводке.

      Что гнев или ласка, я знаю, любовь убивает.

      Но кто-то еще приручить все пытался волков,

      И кто-то хотел подарить эту прелесть любви.

      Я волк одиночка,