Я вскочила и пошла по коридору, где исчезла няня, и попала в детскую точь-в-точь из журналов с дорогой мебелью – засилье большущих мягких игрушек и бесполезных интерьерных штрихов настолько бросалось в глаза, что внимание не сразу сместилось на детскую кроватку в углу комнаты. Там лежал розовощёкий младенец, а над ним всем корпусом нависала няня, державшая ладонь на животе у девочки. Глаза обоих были закрыты, но я не могла спутать ощущение умиротворения, разлившееся между ними.
Стало неловко, точно прервала нечто очень личное, но когда я испуганно шагнула назад, Аня распахнула глаза и уставилась прямо на меня.
– Убирайся отсюда, – хрипло процедила девушка.
Отступая, я задела краешек комода и с размаху брякнулась об пол. Потолок нехорошо накренился и плавно исчез в закружившемся вихре, но я всё равно успела рассмотреть идеального до тошноты младенчика в розовом трикотаже, вместе с любящей няней почему-то превратившегося в размытое чёрное пятно. Сгусток тьмы хищно потянулся ко мне и уже перед самым отключением я почувствовала острый, непередаваемый восторг от прикосновения, как мощный глоток эйфории.
В следующий момент я уже лежала в незнакомой комнате на диване, а почти вся семейка Горюновых с волнением разглядывала моё лицо. Судя по ним, смотрелась я не очень, а когда надсадно закашлялась и схватилась за горло, то хозяйка стиснула перед собой пальцы и громко охнула.
Дима приподнял мою шею и приложил к губам стакан воды, а я сделала пару глотков и вдруг сообразила, что они могли подсыпать что-то, но… Была обезоружена искренней заботой и не фыркнула, а просто вежливо отодвинула теоретически подозрительное пойло, пробормотав тихое «спасибо».
– Дорогая, почему ты упала? – Горюнова обеспокоенно приложила ладонь к моему лбу и я догадалась, что она так сделала уже раз десять, не меньше.
– Я просто… Споткнулась. Ничего страшного, честно.
– Теперь мне придётся всюду за тобой ходить, птенчик, – Дима сиял, как начищенный самовар, – раз ножки не держат мою девочку.
– Кстати, о девочках! – Горюнова многозначительно повела бровями, – А ты у нас, часом, не беременна? – я густо покраснела и отрицательно дёрнула головой, а Горюнова смерила сына почти убийственным взором и прибавила с осуждением. – Надеюсь, ты не…
– Мама! – Дима одарил её выразительным ответом и тут же вернул всё внимание ко мне, – Не бери в голову, Полина. Она несёт всякий вздор. Как обычно.
– Да я и не думала…
И тут дико болезненно согнулась пополам и рванула в ближайшую ванную комнату, чтобы не расстаться с завтраком прямо у них на паркете. Дима настойчиво стучал в дверь, которую чудом успела запереть от вот таких интервенций, а я облокотилась о раковину и, тяжело дыша, таращилась на своё побледневшее и помятое отражение. Волосы торчком,