Между тем тридцатитрехчасовые сутки на Таурусе истекали, звезда неуклонно «тонула» за горизонтом, окрашивая небо сначала в алые, затем в лиловые, а потом в меркнущие сиреневые тона. Температура ощутимо понизилась, жара уступила прохладе, и всё поселение принялось погружаться в густой сумрак, нарушаемый лишь мягким светом окон и ламп, подсвечивающих верхушки минаретов. Но вскоре из-за гряды гор показались две луны, яркие и близкие, и темнота отступила. Некоторые растения в саду Адыкера и у дороги, ведущей к мечети, начали светиться, развернув свои бутоны и листву по направлению к лунам. В воздухе над рекой повис серебристый туман, легкий ветер закрутил его и погнал к Адыкеру. Прохладная дымка полупрозрачным полотном раскинулась над поселением, медленно накрыла его и принялась тихо таять. Адыкер полностью преобразился, окрасившись в аметистовые и голубые тона ночных растений-фонариков.
На улице перед главным зданием начали собираться люди, вдоль дороги зажглись фонари-шесты, слышался смех и говор, зазвенела посуда. Кто-то с присвистыванием и притоптыванием принялся голосить на старо-арабском песню, и в такт ему зазвучал бубен.
Летчица проснулась от шума, бросила взгляд в окно и обнаружила, что уже стемнело. Спохватившись, она с трудом поднялась – травма к ночи начала пульсирующе ныть, – и вспомнила про свой коммуникатор, однако в набедренном чехле его не оказалось, зато там было немало песка. Белых предположила, что устройство выпало в момент ее падения из лап хищника на песчаный склон. Заставив себя мысленно сконцентрироваться, продумывая все варианты для связи с базой, Дарья натянула лётный костюм и включила встроенную радиостанцию, однако та упорно не выходила на связь со спутниками – в наушнике гарнитуры слышались лишь «белые» шумы. Таким образом, связаться с базой не представлялось возможным, оставалось надеяться, что поможет в этом антенна Адыкера и поселенцы.
Белых подошла к окну и всмотрелась в сумерки. На дороге у дома-мечети разворачивалось настоящее пиршество: люди выносили низкие столики, заставленные фруктами и выпечкой, по периметру дороги раскладывались коврики и подушки, которые занимали в первую очередь старики, спешащие вытянуть ноги и затянуть в свои легкие кальянный дым. Женщины средних лет суетились, организовывая угощения, разливая напитки в чашки, раздавая детям и старикам сладости; некоторые девушки беззаботно танцевали, а юноши слаженно играли на лютнях, дудках и бубнах. Небольшая группа людей, взявшись за руки, принялась танцевать, и Дарья узнала этот восточный танец – это был халай.
Далеко не все женщины носили в поселении платки, ношение их, скорее,