– Эльза Карловна! – крикнул он, выглядывая из дверного проема. – На минуточку, будьте добры!
Домработница, та самая женщина в униформе, которая впустила меня в дом, незамедлительно явилась на зов. Ее руки были влажными – вероятно, хозяин отвлек ее от мытья посуды.
– Эльза Карловна, где-то в Анечкиной спальне лежали альбомы с фотографиями. Я бы и сам мог поискать, но у вас на это уйдет гораздо меньше времени.
Женщина кивнула, молча прошла к лестнице и поднялась наверх. Очевидно, она давно работает в этом доме – знает местонахождение каждой вещи, да и способ общения с Зориным налажен отлично.
– А как относилась ваша домработница к Анечке? – понизив голос, поинтересовалась я.
– Что вы! Даже не думайте об Эльзе Карловне ничего подобного! Она любила Анечку, как собственную дочь. К тому же в тот вечер ее не было дома. Она работает три дня в неделю – во вторник, четверг и субботу, но по пятницам приносит выстиранное белье. Вот и вчера забежала на минутку… – Александр Викторович нахмурился и потер лоб, затем уверенно посмотрел на меня. – Нет, нет, и не сомневайтесь, Эльза Карловна не могла это сделать. Она даже не заходила в гостиную!
– Значит, вечеринка состоялась именно в этой комнате? – уточнила я.
– Да. Где же еще? Наверху нет ни одной большой комнаты. Аня всегда собирала здесь свой шумный народ.
– Мебель с тех пор передвигали? Чашки кофейные мыли?
– К сожалению, да. Эльза Карловна пришла, как обычно, в семь утра и убрала весь бардак, который они тут развели вчерашним вечером.
В эту минуту послышались легкие шаги спускающейся по лестнице домработницы. Она тащила в крепких объятиях три огромных альбома. Зорин принял их, поблагодарив расторопную женщину, бегло посмотрел первые страницы альбомов и протянул один из них мне:
– Вот, в этом самые последние фотографии.
Я открыла альбом и с головой погрузилась в жизнь Анечки Зориной, сотканную из многочисленных фрагментов, запечатленных на пленке, и из рассказов ее отца. Судя по всему, ее окружала огромная толпа народу, и у каждого нашелся бы повод ей позавидовать: Аня была очень красивой, талантливой и на редкость удачливой, поэтому врагов у нее могло быть хоть отбавляй. Зависть человеческая – страшная и губительная сила. Но вот кто из них мог совершить злодеяние?
Особняк Зориных я покинула, когда старинные настенные часы, украшающие одну из стен гостиной, торжественно ознаменовали полночь. Уходила я не с пустыми руками: захватила один из фотоальбомов, чтобы повнимательнее рассмотреть снимки, а также особо ценный трофей – видеокассету с записью отдельных фрагментов репетиции. Это Анечке пришла в голову мысль записать некоторые сцены, чтобы потом, в ходе работы, просмотреть запись и увидеть со стороны наиболее существенные