Очир.
Стоило северянину повалиться в клетке и засопеть, как появился Далель:
– Здоров человече! Я уж думал он совсем не повалиться и за рабынь опаска появилась.
Забравшись в клетку, он запрокинул голову невольнице вливая в приоткрытый рот исцеляющий настой, тоже самое орк проделал и со второй, между делом спрашивая:
– Трав-то конечно не жалко, сколько их на наших землях растет, а в ямах и тайниках ещё больше. Но вот, что мне интересно, зачем ты его отравить-то попросил, а шаман? По мне, так он один из самых спокойных северян. Иль заболтал он тебя? Так молчал в основном парень, не найдя окромя тебя родной души.
И столько в этих словах было презрения к шаману, пусть и укрытого за улыбкой, что орк поморщился, вразумляя:
– Ты лучше за северянином смотри, да настойку готовь. А там и поблагодаришь, когда я шкуру твою от клинка уберегу.
Ответить на то, Далю было нечего, и он просто смотрел, как шаман зашептал и в такт ему заметался в одурманенном ядом сне, невольник:
Ворон – черный, ворон – белый. Всё видите и все знаете. Поделитесь с душою метущеюся, что на земле творилось, что в воздухе вилось, где бы не было – когда бы не произошло.
Поделившись с привлеченными стражами силой, той – что успел скопить, обирая северянина. Не сразу, но смог увидеть его прошлое, бои, сечи и с ними тех – кто ненавидел и желал смерти парню, но для душ уже было все решено. Видел и пустоту – бездонную, страшную, но лживую, как и то – что я о нем знал. Лишь стоило подождать, как неугомонный дух уперся в столпы содрогаясь от увиденного. Но мне – то, было не доступно. Хватило и безудержного страха, чтобы понять куда не стоит соваться. Да и не нужно было. Стиснув челюсти, продолжал навевать ему то, что показывали духи, откачивая из парня и без того опустевшие силы. Слыша, как мечется Даль, теребивший меня за плечо, от того – что кричали дозорные. Но я и так все знал, видя – как один за другим появляются духи и вскоре одним из них могу быть и я. Проскрежетав, рванул на себя все, что еще оставалось в парне ставя его на грань, и к облегчению не прогадал. Почувствовав чуждую ему энергию, открыл глаза наблюдая за тем, как появился женский лик, и та – кто оберегала северянина, была в ярости. Ей не потребовалось много времени, чтобы выплеснуть силу сметая врага, чего я так долго и добивался. Шарахнувшись о стену, – хрипло смеясь, выпуская на волю всех духов и тварей, что успел привязать за день. И они затмили всё, все крики боли и звон стали, от своих замерших в страхе и чужих обратившихся в бегство. Но плата была положена и как расчёт за неё, был вой у умиравших.
Посмотрев на Даля, так и стоявшего в онемении, спросил:
– Так, что там, на счет благодарностей?
Пошамкав