– Не пойдет. Нет-нет, я ничего не имею против евреев, особенно тех, которым нужны наличные, только вы на еврея не похожи.
– Да, вы правы, фамилия должна соответствовать облику. Как насчет Адониса Гилфойла?
Джарелл засмеялся:
– Должен признать, мне тоже присуще чувство юмора, так что мы с вами, Гудвин, непременно поладим. Ну-ка я попробую. А – Ален? Хорошо. Г – Годфри? Нет, не то. Грин? А почему бы и нет? Ален Грин.
– О’кей. Не слишком оригинально, но сойдет. – Я встал. – На сборы у меня уйдет минут пятнадцать – двадцать, не больше.
– Арчи! Сядь!
На стороне Вульфа было большое преимущество. Он был владельцем этого особняка и всей обстановки в нем, за исключением моей спальни. Он был моим патроном и платил мне жалованье. Он весил чуть ли не на сотню больше моих ста семидесяти восьми фунтов. Кресло, с которого я только что встал, стоило сто тридцать девять долларов девяносто четыре цента. То, в котором восседал он, огромное, сделанное по спецзаказу, стоило шестьсот пятьдесят долларов. Мы оба были известными детективами, разница состояла лишь в том, что он был гением, а я – сыщиком-исполнителем. При помощи или даже без помощи Фрица Вульф мог быстро приготовить селезня в рисовом отваре по-нормандски. Я же был способен в лучшем случае на омлет. И наконец, в его оранжерее на крыше произрастало десять тысяч орхидей, у меня же на подоконнике – одна-единственная африканская фиалка, да и та чахлая. И так далее.
Но он просчитался, решив, что я первый взвою от такого предложения, и теперь сидел в глубокой луже.
– Вы что-то имеете против Алена Грина? – вежливо поинтересовался я у Вульфа.
– Ха! Я не давал тебе распоряжения соглашаться на предложение мистера Джарелла.
– Совершенно верно. Однако вы дали мне понять, что это лишь вопрос времени. Причем весьма недвусмысленно.
– Я бы хотел поговорить с тобой.
– Отлично, сэр. Начнем же. Итак, вы можете предложить что-нибудь лучше Алена Грина? Если нет, то наверняка мне пора получить от вас исчерпывающие инструкции, занести их в блокнот, а потом уж заступать на новую должность…
– Так, значит…
Вульф не закончил фразы. Видимо, он хотел сказать: так, значит, ты упорствуешь в этой своей идиотской затее или что-либо еще покрепче, но вовремя понял, что сам напросился. К тому же мы были не одни. Упаси бог подумать, будто Вульфу помешала высказаться пачка денег на столе. Я был свидетелем того, как он выставлял за дверь десятки мужей и жен, предлагавших ему куда более крупные суммы, только бы он помог им выпутаться из кошмара, который начался с идиллии. Нет. Вульф знал, что проиграл, догадывался, что об этом знаю я, но не хотел в присутствии чужих признаться в этом.
– Отлично, – буркнул он. Встал, оттолкнул кресло и сказал, обращаясь к Джареллу: – Прошу меня извинить. Мистер Гудвин сам знает, что нужно делать.
Он