Янгер откашлялся, закрыл глаза, немного отдышался и продолжил:
– Все дело в том, что двадцать шесть лет назад я уже свалял дурака, и, если бы вы и все прочие дураки понимали, что это за штука, вы бы знали, что одного раза вполне достаточно. Из всего, что вы могли бы мне рассказать, меня интересует только одно, а именно: что они собираются дальше делать с этим конкурсом? Сейчас, похоже, дело идет к тому, что тайна ответов вроде бы все равно раскрыта и призы присуждать не будут. Но я буду бороться. Эта молодая женщина, Сьюзен Тешер, она живет здесь, в Нью-Йорке, и работает репортером в журнале «Часы», она ведь и сейчас продолжает биться над стихами. Ну и я тоже буду бороться.
– Бороться? Но как?
– А-а-а… В этом весь вопрос. – Янгер провел пальцами сначала по правой щеке, потом по левой. – Я сегодня не брился. Вообще-то не вижу причины, почему бы мне не поделиться с вами одной идейкой.
– Я тоже не вижу.
Он не спускал с меня глаз, и они уже выглядели не такими больными.
– Знаете, вы производите на меня впечатление удивительно разумного молодого человека.
– Я такой и есть.
– А эта мисс Тешер, ведь не исключено, что и она тоже вполне разумная молодая женщина. Если она попытается пробиваться, придерживаясь того, о чем мы договорились вчера вечером, то после того, что произошло, она, вполне возможно, проклянет тот день, когда впервые услышала об этом чертовом конкурсе. Так вот, мне кажется, что мы, все остальные, могли бы с ней договориться и разделить призы на пять равных частей. Пять первых призов – это восемьсот семьдесят тысяч долларов, получается по сто семьдесят четыре тысячи на брата. По-моему, это могло бы всех устроить. И не вижу, почему бы и вам возражать против этого, а? Ведь судя по всему… Кто-то стучится в дверь?
– Очень похоже.
– Я ведь им уже говорил, что не хочу. Ох, ну ладно уж, войдите!
Дверь медленно открылась, и на пороге появилась Кэрол Уилок, без пальто и шляпы. Когда я поднялся со стула, она замерла и явно вознамерилась удрать, но тут я заговорил:
– Эй, привет. Да входите же!
– Только дверь не закрывайте, – встрепенулся Янгер. – Оставьте ее открытой.
– Но ведь я же здесь, – успокоил я его.
– Я