Мда. Надеюсь, не поседею после подобных прогулок.
Снижение выдалось таким же стремительным, как и взлет. Ступа чуть накренилась и ракетой ухнула к земле. Будто воздушные потоки уже не могли ее удерживать или мы с Зинаром резко набрали вес. В этом боевике точно больше ста килограмм. Такой брутал! Одно самомнение на тонну потянет!
Я прямо ощутила невесомость, как при падении в трубе аквапарка или в самолете во время мощной турбулентности. И хотя наш летательный аппарат спускался довольно мягко и ровно, у меня уши заложило и ужас прокатился по телу волной слабости. Я точно знала, что мы просто заходим на посадку. Но инстинкты вопили «Мы падаем! Падаем! Падаем!» и я ничего не могла поделать.
В горле было сухо словно в пустыне, губы так и хотелось облизать – казалось они вот-вот растрескаются. Руки же напротив были влажными, липкими. Сердце барабанило в ребра так, будто собиралось вырваться из грудной клетки как заполошная птичка из силков.
Я судорожно вцепилась в поручни и окаменела. Стиснула зубы и думала – помолиться или еще подождать? Руки свело, спину и шею тоже. Видимо, я инстинктивно втянула голову в плечи…
«Привыкнешь», «тебе понравится», «вот увидишь»… Бурчала я себе под нос фразы Зинара. «Ну да… так понравится! Примерно, как прыжки с вышки в бетонное озеро. Уже практически застывшее… Тут главное осознать – насколько тебе нравится прежде, чем окончательно вырубишься. Потом можешь уже и не вспомнить».
Слава богу, все длилось недолго. Мы сели посреди большого колосистого луга, смяв густые высокие поросли. Ноздри пощекотал запах свежескошенной травы, медового нектара цветов и свободы… С минуту я замерла в этом ощущении. Ммм… Воля… Наверное, это у нас, у русских в крови. Ведь только в нашем языке вообще есть это слово. Воля. Ни в одном другом его нет, в принципе.
В вышине чирикали птицы и легкий ветерок обдувал лицо. Фу-уф… После нашего полета и приземления это было… просто потрясающе. Хотя сейчас я, вероятно, сочла бы потрясающей даже прогулку по притокам Амазонки в компании аллигаторов.
Зинар позволил мне отдышаться, немного прийти в себя после фееричной посадки. Не торопил и не комментировал. Только вновь мягко коснулся плеча горячей рукой. Казалось, это его военное ободряющее похлопывание. Только в лайтовой версии – для попаданок и женщин. После реальной версии такого выражения дружелюбия от этого верзилы, боюсь, мне сразу потребовался бы хирург травматолог.
Я покосилась на драгорна. Он улыбнулся очень мягко, как-то почти ласково. И в синих глазах боевика я заметила искорки.
– Знаешь, для русской попаданки ты слишком ярко реагируешь на подобный полет.
А искорки-то в его глазах были озорные!
– Это почему же? – уточнила я, вскинув бровь.
– Довелось мне пройти по паре ваших улиц на окраинах, где фонари – это скорее такие специальные устройства для приложения лбом. Ибо они не