– Погоди! Пап, давай еще кое-что посмотрим. Прежде чем поймем, за что отвечают три кнопки – ну, на ключе, – прежде чем отправимся домой… если у нас, конечно, получится, я хочу поискать ее имя.
– Какое имя? – спросил Джеффи, хотя все понял.
Перспектива была заманчивой и вместе с тем пугающей.
Эмити сделала равнодушное лицо – совсем как у фарфоровой куклы, – но ее выдали голубые глаза. Не глаза, а озера, полные тоски.
– Мишель Мелинда Джеймисон.
– Милая, не накликать бы новую беду.
– Да, понимаю. Мне самой не по себе.
– И мне. Найти местную версию твоей мамы, чтобы она пожелала отправиться с нами домой? Не думай, что это так просто.
– А вдруг?
– Нет, милая. Может, она замужем за здешним мной – тем, кто косил газон. Она же не станет бросать одного мужа ради другого, в точности такого же.
Эмити помотала головой:
– В том доме не было никаких женских штучек. Ты живешь там один.
– Знаешь, что нам нужно? Разобраться с этими кнопками. Это самое срочное, самое важное наше дело.
– Да ясно. Но… если она здесь и у нее никого нет…
– С этим миром что-то не так! – не сдержался Джеффи. – Нужно уматывать отсюда, и побыстрее!
Закусив губу, Эмити отвернулась, несчастная и совсем одинокая.
Джеффи отчаянно любил свою дочь. Готов был жизнь за нее отдать. Столь сильная любовь способна наделить человека отчаянным мужеством. И толкнуть его на глупые поступки.
Помедлив, он ввел в окошко поиска имя Мишель Мелинда Джеймисон.
Да, она действительно существовала в этом мире. Более того, проживала в Суавидад-Бич, в доме на Вишневой улице, там же, где жила со своим отцом, Джимом Джеймисоном, пока не вышла замуж за Джеффи.
– Пап, нужно с ней повидаться. Мы с ней повидаемся? Ну пожалуйста!
Джеффи задумался. Да, Эмити – неглупая девочка, но слишком увлекается фэнтези-романами, а ведь там сплошной вымысел. К тому же она слишком мала и не осознает, что подобная встреча запросто может пойти не так, как надо, – по множеству причин. И останется от такой встречи один лишь неприятный осадок. В отличие от дочери, Джеффи прекрасно понимал, что поход на Вишневую улицу, скорее всего, выльется в душевную травму. Однако он, романтик до мозга костей, семь долгих лет дожидался чудесного возвращения Мишель. Хотя его мучило тревожное предчувствие, такое тяжелое, что он даже дышал через силу, Джеффи сказал:
– Ну ладно. Если найдем книгу Эда, если разберемся, как пользоваться ключом, тогда наведаемся на Вишневую улицу и посмотрим, как дела у Мишель.
Наградой ему была улыбка Эмити, и в других наградах он не нуждался.
Однако его ответная улыбка была вовсе не такой искренней. Джеффи только что пообещал совершить безумный, безрассудный, опрометчивый поступок. Обещание, рожденное в горниле отцовской любви, и радовало его, и беспокоило.
– Пап, ты самый лучший человек