Последний из братьев, завершив ритуальное членовредительство, не глядя опустил ритуальный клинок на алтарь. Смотри не смотри, им ни разу не удавалось увидеть, как и куда исчезало призванное оружие. Может, просто рассеивалось в воздухе, как и внимание альсоров.
Три руки взметнулись над алтарем и переплелись. В чашу заструилась кровь мужчин. Обычная тускло-серая, больше всего похожая на невзрачный ночной горшок без ручки емкость преобразилась с падением первой же капли живительной влаги. Она начала наливаться светом, подобным прохладному сиянию луны. По стенкам чаши заструились письмена и узоры, завораживающие, приковывающие взор и абсолютно нечитаемые. Каждый, кто смотрел на них, в этот миг чувствовал, что понимает их смысл и значение во всей полноте. Но стоило свету угаснуть, а узорам истаять, как и великое знание об их сокровенной сути испарялось из памяти, будто вода с раскаленного песка пустыни.
– Я принимаю Веронику из рода Соколовых мира Террон в род Гиалов сестрою! – в унисон прозвучали голоса трех альсоров.
В тот же миг случилось кое-что незапланированное: из-за уха Льда сорвался заложенный за ухо цветок мэальны. Он рухнул точно в чашу и погрузился в бурлящее содержимое. Почему-то жидкости всегда было куда больше, чем жертвовали те, кто вставал у алтарного камня. Возможно, предполагал Инзор, при проведении ритуала в чаше появлялась кровь тех из рода Владык, кто соизволил откликнуться на ритуальный зов. Трое мужчин застыли, не представляя, как отреагирует чаша на добавление в нее чего-то еще кроме крови. Вдруг рванет, да так, что никому пронесшему инородные предметы в священное место мало не покажется?
Лед зажмурил один глаз и успел горько пожалеть, что не оставил сокровище из мира Оэле вне храма. Пепел наблюдал за происходящим с самым расслабленным видом. В собственной реакции и способности увернуться от магического выброса он был абсолютно уверен. Альсор доверял чутью и считал, что все происходящее закономерно и правильно. Искра следил за творящимся с восхищенным вниманием ученого, нежданно приглашенного на редкий эксперимент. Он давно уже гадал, что случится, если в чашу добавить что-нибудь кроме крови. Лишь трезвое опасение остаться неоцененным в творческом порыве удерживало Инзора от интригующего эксперимента.
Ручка у мамы, при всем внешнем изяществе и хрупкости, была на редкость тяжелой и подзатыльники отвешивала метко. С полгода назад гоняла Ана сына по танцевальному залу и долбила по макушке веером, да еще успевала давать пинки за то, что альсор разыграл девушку из посольства, нацелившуюся на титул его альсораны.
Все бы ничего, но розыгрыш вышел неожиданно масштабным, потому как в момент исторического признания лоана Роксалдина ухитрилась использовать дозволенный