Тидди-Долл, торговавший имбирными коврижками на Хеймаркете, носил нарядную, яркую одежду и шляпу с пером, и ему выпала честь стать моделью для Хогарта; он был так знаменит среди жителей Лондона, что «однажды, когда его не оказалось на обычном месте… (он отправился на сельскую ярмарку), были напечатаны и тысячами продавались на улицах листы с историей его убийства». Его невымышленная смерть была не менее сенсационной: во время «ледяной ярмарки», когда на льду замерзшей Темзы устраивались увеселения, Тидди-Долл провалился во внезапно разверзшуюся трещину и утонул.
В Лондоне всегда хватало разного рода чудаков, пользовавшихся уличной славой. Томас Кук из Кларкенуэлла, знаменитый скупец, на смертном одре потребовал назад деньги у хирурга, не сумевшего его вылечить. Врач Мартин Ван Бутчелл разъезжал по Вест-энду на пони, на боках у которого были намалеваны красные пятна. С крыльца своего дома на Маунт-стрит он продавал апельсины и имбирные коврижки; он набальзамировал тело первой жены и держал его в гостиной. Как пишет Эдвард Уолфорд в «Лондоне старом и новом», «он первую жену одевал в черное, а вторую в белое, никогда не допуская перемены цвета». Он поразил современников тем, что отпустил бороду, – и это в конце XVIII века! – и столь же сильно поразил их тем, что стал «одним из первых убежденных трезвенников».
Бенджамин Коутс впервые обратил на себя внимание в 1810 году, когда арендовал театр «Хеймаркет», чтобы единственный раз выступить в роли Ромео; он вышел на сцену «в небесно-голубом шелковом плаще, щедро усыпанном блестками, в красных панталонах, в белой муслиновой жилетке и в парике эпохи Карла II, увенчанном складным цилиндром». К несчастью, голос у него был «гортанный», и смех, который вызвало само его появление, усугубился тем, что «его чересчур тесные панталоны разошлись по швам, и скрыть это было невозможно». В тот вечер к нему навсегда приросло прозвище «Ромео Коутс»; его часто видели разъезжающим по улицам в экипаже, похожем на морскую раковину. Предельная живость и энергия этого человека ставят его в один ряд с гравером Уильямом Вулеттом, который, окончив очередную работу, всякий раз палил из пушки, установленной на крыше его дома на Грин-стрит близ Лестер-сквер.
Порой и женщины производили необычайное впечатление своим особым обликом или поведением. Жила в Лондоне, например, богатая и образованная мисс Бэнкс, носившая стеганую юбку с «двумя громадными карманами, полными книг всевозможных размеров». Отправляясь на охоту за той или иной книгой, она неизменно брала с собой рослого слугу «с палкой