Успех особенно пьянил в эти дни молодых офицеров, стремящихся поскорее снова отбить у русских Ростов-на-Дону. С приходом весны и благодаря крупной победе под Харьковом боевой дух германских частей окреп. Кошмары минувшей зимы не забылись, но были уже не так мучительны. «Казалось, у всех нас случилось раздвоение личности, – писал граф фон Кагенек, лейтенант 3-й танковой дивизии (вскоре ему суждено будет получить Рыцарский крест с дубовыми листьями). – Мы в ликовании стремились вперед, в то же время сознавали, что, если нам суждено провести здесь еще одну зиму, противник снова нанесет ответный удар».[139] Они не думали о том, что в России с ее огромными расстояниями, суровым климатом и отвратительными дорогами современные машины быстро выходят из строя и это может заставить самую маневренную армию вернуться к тактическим приемам Первой мировой войны.
Летом 1941 года, сразу после вторжения на советскую территорию, пехотинцы старательно подсчитывали, сколько километров они прошли после того, как пересекли границу. Теперь этого никто не делал. Солдаты, с лицами, покрытыми по́том и пылью, просто шли вперед, стараясь выдержать 10-Kilometer Tempo (скорость 10 километров в час), чтобы не отставать от моторизованных частей. Командиры танковых подразделений подчас забывали о том, что основная масса артиллерийских дивизионов германской армии по-прежнему оставалась на конной тяге. В облаках плотной пыли лошади фыркали и упирались, сидящие в седлах изнуренные артиллеристы раскачивались из стороны в сторону. Однако ровная степь и современная техника давали одно существенное преимущество: раненых тут же вывозили с поля боя транспортные «юнкерсы», переоборудованные в санитарные самолеты.
Наиболее впечатлительным немецким солдатам и офицерам, оглушенным бескрайними просторами и видом боевых машин, то и дело исчезающих в низинах и снова появляющихся на возвышенностях подобно кораблям в сильное волнение, степь казалась неведомым морем. Генерал Штрекер в письме назвал ее океаном, способным поглотить любого, кто осмелится в него войти.[140] Села он уподоблял островам. В выжженной солнцем степи только там можно было найти источники питьевой воды. Но нередко танковые подразделения ждало разочарование. Солдаты видели на горизонте колокольню, а на месте их взору представали лишь дымящиеся головешки с торчащими среди них печными трубами. Вокруг валялись трупы лошадей и коров с раздутым на жаре брюхом. Частенько единственным живым существом на пепелище оказывалась жалобно мяукающая кошка.
В селе, не тронутом боями, какой-нибудь старик неуверенно выходил из дома, снимал