– Да я не такой фотограф. Я не снимаю все вокруг, даже если оно чертовски красиво.
– Интересно. А что снимаешь?
– Кое-что для работы, кое-что для себя. Не так просто рассказать ни про одно, ни про другое, – Герман наполнил бутылку водой, и они пошли дальше.
– Времени хватает, я бы послушал.
– Ну для себя я ищу то, что уже сказал – моменты вечности. Я их встречаю, к сожалению, очень редко. В основном они все, как я и говорил, находятся между кадрами. Но если найду, то этот снимок будет такую энергию отдавать, на которой можно далеко уехать. Обычно, такие кадры ловятся среди людей, которые находятся в странном состоянии что ли. А зарабатываю я на снимках для рекламы. Не обычные рекламные фото, а настоящие произведения коммерческого искусства, хоть и не признаю такого. Не хочется хвастаться, но один снимок стоит нормальных денег, и идет он в рекламные кампании настоящих гигантов торговли. Там для меня в свое время стало все просто: когда я продал первое фото, мне покупатель-криэйтор объяснил принцип рекламного двигателя. У человека, видящего рекламу должен нарушиться статус-кво, он должен вдруг почувствовать себя чуточку неполноценным. Но именно чуточку, если перегнуть, то клиент, именно потенциальный клиент, а не кто попало, сбежит и униженный никогда не придет, а если и придет, то отомстить. Далее этот человек после легкого чувства неполноценности, должен ощутить надежду. Надежда, что все поправимо. Ну и третий микроэтап – конечно, что ситуацию можно изменить только после приобретения предмета этой рекламы. Вот так вот просто, но одновременно и очень сложно, потому что это нужно уместить все в один кадр. И еще сложнее, чтобы кадр говорил не с сознанием зрителя, а с его подсознанием, которое и принимает решение – или купить, расплакавшись, как ребенок в отделе игрушек, или пройти мимо, в надменном игноре.
– «Должен нарушиться статус-кво» говоришь? Как будто человек принимает сигнал от рекламы и пускается в путешествие?
– Да, все верно. Если первый посыл пробивает выстроенную брешь человеческой защиты, то зритель идет за подсознанием в кроличью нору. И там человек может измениться и вернуться другим, он вернется лучше, богаче, красивее, счастливее, причем еще не купив ту вещь или услугу. В этом и самое интересное. Предмету рекламы и владельцу нужно, чтобы зритель оплатил в конечном счете это, а рекламе это не нужно. Рекламное искусство живет своей жизнью, она работает с нами в своей сфере и по своим законам. Она торгует с нами будущей чужой завистью в наших головах за чужие деньги. И если все-таки мы потратим наши деньги непосредственно на рекламируемый предмет, то это просто побочный эффект.
– Трансформация в кроличьей норе и возвращение в мир лучше, чем был. Это все напоминает мне кое-что… Теперь понятно, чем подменили людям необходимые приключения и героизм. Только вот направление у твоего искусства прямо противоположное.
– Так и есть. Реклама стала отдельным языком, на котором говорят с нашим подсознанием,