Погиб отец в расцвете сил.
Её кумир, единственная нить,
Один её, без матери растил.
«Врачей он не боялся никогда,
И уважал их всей душой.
Он говорил: уйду тогда,
Когда дочурка вырастит большой.
Так годы шли. Один, другой,
И вот уже десяток минул.
А папа всё махал рукой.
И вот теперь… теперь он сгинул.
Я выросла давно, мне сорок лет.
Отец погиб, не бредил в муках.
Но говорил, что смерти нет,
Вся молодость – во внуках.
Однажды вышел он за молоком,
Забыл купить его для каши.
Один удар бандитским кулаком,
И всё переменилось в жизни нашей.
⠀
Я еду к детям с похорон.
Рассказываю часто им про деда.
Мальчишки, оба, – точно он!
И в этом – наша с ним победа.
Я не держу на вора зла,
Пусть Бог наказывает, судит.
Жизнь у меня всего одна,
Другой, как и у всех, не будет.
Я всё стараюсь успевать.
В любви растут и крепнут дети.
Отца я буду воспевать,
И годы все непрожитые эти.
Последнее время скучал мой отец,
Тянуло что-то в родные края.
Словно он предчувствовал конец,
И говорил об этом не тая.
Просил поехать с ним туда,
Где детство всё его прошло.
Звал лес его и гладь пруда,
Да так, что сердце у отца зашло!..»
Грустно, больно, обидно
Смотреть на скорбные лица.
Но в них-то только всё и видно,
И на что человек годится.
«Владеющие словом»
Отпустите владеющих словом,
Пусть по жизни они кочуют.
И сердца, повреждённые сломом,
Безболезненно, нежно врачуют.
Белые крылья, а не халаты
К новой жизни – наш проводник.
Опустеют большие палаты,
А в душе разольётся родник.
Поэты сердца не врачуют,
Лишь заводят ключиком-словом.
Пусть по жизни они кочуют,
Подвергая себя новым сломам.
«Интуиция подружек»
Ничто так не тревожит, не пугает,
Как шёпот на ухо подруг:
«У твоего на стороне другая!».
Из сил последних выбита. Испуг.
Быть может, девочки и правы,
Со стороны доподлинно видней.
Сторонние оказываются чары,
Ко мне он стал немного холодней.
С работы не приходит ровно в 8,
Является на полчаса поздней!
Отшелестела, чую, наша осень,
История темней всё и темней.
Я рассказала всё о подозреньях
Подругам. Скажут, как мне быть.
Похоронить любовь