Глаза Дорецкого сузились. Он процедил:
– Ты на что намекаешь, Петля?
– Разуй глаза, Дорецкий! – не сдержалась Елена. – Радикалы из «Набата» снимали избиения мигрантов и выкладывали в сеть для собственного пиара. Когда забили одного несчастного до смерти, то испугались и спрятали тело.
– И что?
– Остальные жертвы, которых ты приписываешь Белькевичу, убиты не битой, а ножом. Их трупы никто не прятал.
– Резак действовал не один. Я объявил в розыск его подельников. Кто-то из них мог использовать холодное оружие.
– Главное отличие в том, что убитых ножом не избивали. Сразу резали, и никаких съемок. Таких убийств десятки! Белькевич прямо указал на прихрамывающего убийцу. Ты отработал версию с хромым?
– Мало ли что он сочиняет.
– Кто из вас больше сочиняет еще надо разобраться. Схватил самовлюбленного националиста и давай на него висяки вещать.
– Ну, знаешь, Петля!
На лестнице появился полковник Харченко. Елена смутилась, а Дорецкий продолжил повышенным голосом:
– Резак сознался – это главное! А ты мне не мешай. Я знаю, что делать!
Харченко нахмурился:
– Что за шум? Служебные дискуссии надо вести в служебных кабинетах. И повежливее.
– Петелина за Резака моего вступилась. Оправдать хочет, – пожаловался Феликс.
– В обвинении есть нестыковки, – отметила Елена.
Харченко перевел на нее недовольный взгляд:
– Елена Павловна, ты оправдываешь межнациональную резню?
– Ничего подобного.
– Тогда ты, конечно, согласна, что чем дольше Резак и такие как он будут сидеть за решеткой, тем лучше для общества.
– Я над этим работаю, – поддержал тезис начальника Феликс.
– Всем нам пора работать, – приказным тоном изрек полковник, одарил недовольным взглядом каждого из подчиненных и ушел.
Петелина направилась к себе. Кабинет Дорецкого располагался в том же крыле здания. Он не отставал. Елена раздраженно бросила через плечо:
– Феликс, тебе обязательно ругаться при начальстве?
– Чтобы ты на меня потом не пожаловалась.
– А что, за мной подобное замечалось?
– Ты любимица Харченко. Тебе громкие дела, а мне разборки мигрантов достаются, – с обидой признался Дорецкий.
Елена сунула ключ в дверь кабинета и обернулась к коллеге:
– Поэтому решил раздуть дело националиста, как мыльный пузырь?
Дорецкий насупился и прозудел вполголоса:
– Объективность такова, Петля, что я быстрее тебя раскрываю убийства. Начальство это ценит. Я стал капитаном раньше тебя, и майором стану раньше. Ты подумай на перспективу и лучше дружи со мной.
– Я так и делаю. Друг всегда говорит правду, – парировала Елена и вошла в кабинет.
Пока Железный Феликс соображал, что ответить, дверь перед его носом захлопнулась.
Глава 12
На рабочем столе Петелиной лежали