Из-за жары генерал Гаринов запретил Кразимову и Собинову снимать шлемы, сказав пилотам: – Сделаете это в автобусе. Друзья закивали головами в знак согласия, и все двинулись к автобусу. И только сейчас Гаринов заметил вереницу машин с техническим персоналом, которые стояли в стороне, дожидаясь своей очереди. К ним поспешил Коперник. Он дал им соответствующие указания. И техники принялись чехлить дисколеты и готовить их к транспортировке в ангар механосборочного цеха, расположенного на территории Байконура для выполнения технико-ремонтных и сборочных работ. Затем вернулся в автобус и всех четверых автобус увёз из полигона… В кабинете Гаринова Коперник ожидал возвращения Кразимова и Собинова, для разбора полётов. В это время генерал из секретера достал рюмки и его любимый коньяк, налил в них ароматную жидкость со словами: -Теперь нам есть за что выпить. – Чокаясь с ученным.
– Я вот что хотел Вас спросить? – Коперник одним махом осушил рюмку коньяка и в ожидании уставился на ликующего Гаринова. Казалось генерал, только сейчас услышал слова Афанасия Петровича и посмотрел на него: – Так, что вы хотели там спросить?
Коперник покраснел, его рука, державшая рюмку, задрожала, он вздохнул и, как будто перед прыжком в холодную воду, набрав воздуху полную грудь, выпалил: – Позвольте просить у Вас руки вашей секретарши?
Гаринов выпучил на него глаза в полнейшем недоумении. Но на лице ученного ни тени улыбки, а только нечеловеческое напряжение и вопросительный взгляд в его серых глазах, ставших теперь почти синими.
– Ну, знаете? – Гаринов перевёл дух, наполняя снова рюмки. Это дало ему собраться с мыслями и осознать вопрос до конца, понять, наконец, что Коперник не намерен шутить. – Думаю, что я все же ей не родители, ну не отец родной и в этом случае… а вы, что так и не разу небыли женаты? – удивлённо спросил генерал.
– Ни, ни разу. – Запинаясь и опрокидывая рюмку, выпив ее до дна, заикаясь, сказал Афанасий Петрович.
– Странно! –