Чайник вскипел, кофе заварен, а я роюсь в поисках второй босоножки, гадкой такой, темно-зеленой. Если бы не нашла ее внизу в шкафу, рядом со старой курткой, то пришлось бы отодвигать холодильник. Помнится, за ним валялось что-то похожее. Но нашла, значит, холодильник оставим в покое до следующего раза.
Откушав утренний кофий, сделала над собою легкое усилие – ведь деваться уже некуда – и стала отглаживать самое свое ненавистное платье, белое в черный горошек, рукав – фонарик, длина – чуть ниже колен. Плюнуть хочется.
Косметики – никакой, только дезика чуть-чуть. Прическа – гладкая. Посмотрелась в зеркало – м-да!
Вышла из подъезда и, пряча глаза, прошмыгнула на стоянку. Моя машина была настолько потрясена внешним видом собственной хозяйки, что и кривляться не стала. Завелась сразу и поехала, не отвлекаясь на всякие там свечи, помпы и прочие мелочи, всего и не упомнишь.
До вокзала мы добрались без происшествий. Остановилась в стороне, посидела, решаясь на подвиг. Ну не хочется выходить! Покурила и вышла.
Пальцами на меня, конечно, не показывали, на вокзале всякое можно увидеть, но куда девать руки, я долго не могла понять.
Я прошла к железнодорожным путям, не к общему выходу, а левее, где стояла «девятка», наш фирменный поезд, полчаса назад вернувшийся из Москвы. До седьмого вагона пришлось еще почапать по щебеночке, отправление поезда только завтра, а сейчас персонал собирает старое бельишко, подметает полы и готовится отдыхать, кто как умеет, конечно.
Дошла до вагона. Ближайшая же дверь открыта – повезло Тане слегка. Нижняя ступенька – ну, чуть не на уровне груди. Подтянулась на руках, схватившись за поручни, ловко получилось, даже самой понравилось, заскочила легко.
Все двери открыты, прошла через тамбур. Услышала голоса из первого купе:
– Была девчонка как девчонка, но вот на днях сидим, обедаем, вдруг молча встает, оставляет тарелку и уходит. Я думаю, ее сглазили.
– А что? Таких случаев – сколько хочешь.
Я заглянула внутрь.
Две проводницы: крупная, похожая на казашку, лет сорока, пересчитывала простыни, вторая, ее ровесница, обесцвеченная блондинка, что-то писала, сидя за столиком.
– Здравствуйте. – Скромной Золушкой я появилась в дверях купе.
– Чем торгуете? Икрой? – сразу же отреагировала блондинка.
– Ой, я не торгую. – Если бы была у меня коса, затеребила бы сейчас кончик пальцами.
– А что вам? Вы к кому-то пришли? – Казашка разогнулась и шагнула ко мне, внимательно глядя мне в глаза.
– Ой, женщины, у меня к вам просьба, – жалобным речитативом начала я свой спич. – Мне знакомые сказали, что мой кобель вроде в вашем вагоне поехал позавчера в Москву со своей… Двое детей у нас, а он все гуляет, никак не успокоится…
Обе проводницы чуть ладошки под щеки не подставили: приго