Алена, распылив нектар звонкого смеха, упала, по-детски вскинув руки в стороны, на мягкую широту дивана терракотовой кожи в насмешливом ожидании того, что еще выкинет брат.
– Ну как? Не так все было? Или один в один? – сверкал правотой Алекс.
– Прошлые были такими, а эта другая. Настоящая ясновидящая. Сходишь со мной – сам убедишься, – бравировала личным опытом Алена, зная, что подлинность его братом опровергнута не будет.
– У меня нет к ней вопросов. Меня моя жизнь полностью устраивает, – категорично заявил брат, утонув в бесконечно глубоком удобстве кресла и чувстве собственной важности.
– Зато у нее есть вопросы к тебе, – провоцировала наигранной серьезностью Алена.
– Ну пиздец теперь! Присылайте вертолет, лечу оправдываться перед поехавшей бабкой!
Алекс раскатисто усмехнулся на весь дом, с легкостью клюнув на хитрость сестры.
– Дурак, – рассмеялась Алена, давно осознав бесполезность этого разговора.
– На чем еще погадать? Давай на картах? Помнишь, как в детстве? Посидел на колоде, и типа карты перестали быть игральными, передав весь азарт твоей куриной жопке, и стали кристально гадальными, рубящими одну только правду-матку. Или давай кости игральные раскинем?.. Нет! Самое лучшее – это гадать по пупочному комочку!
Сцена закатывала глаза.
– Что еще за пупочный комочек? – удивилась Алена.
– Это такая шелупонь из ворса, которая скапливается в пупке каждый вечер, – Алекс приподнял белоснежную приталенную футболку и указал на пупок, сжатый рельефными кубиками пресса.
– А у меня нет такого, – Алена показала брату острый язычок.
– Я так и знал! – Алекс подпрыгнул на кресле, схватившись за голову, как обезумевший. – На тебе проклятие пупочного комочка! Ты проклята! Срочно перепиши дома и все бизнесы на сумасшедшую бабку, которую ты нашла по объявлению на столбе, и твоя жизнь сразу преобразится!
Алена рассмеялась, приподнявшись и опираясь на локти. Рабочий телефонный звонок вбил звонкий клин в разговор, но был ниспослан в вечность, в небытие, большим пальцем, нажавшим на красное.
– Дурилка ты, братиш!
Алена рассматривала изысканную белоснежную лепнину потолка. Видела ее много раз, но всякий раз открывалось что-то новое, воздушное, бесконечное, вознесенное искусством над житейскими мелочами.
– Я-то в норме, чего не скажешь про тебя, – негодовал Алекс, сигаретку докурив.
– Еще она мне рекомендовала сменить обстановку. Вот и думаю от тебя отдохнуть.
– Ты вроде как недавно прилетела с Бали или я путаю? Не отдохнула?