Насколько проще с ней было тогда.
Теперь же она вырывается из моей хватки и голышом ковыляет по коридору, сжимая любимую игрушку – набитого тряпками жирафа с отсутствующим ухом.
– Милли, а ну-ка вернись! – я гонюсь за младшей сестренкой с недавно выстиранным подгузником в руках и настигаю только в гостиной, возле большого окна, выходящего на озеро. Малышка всегда забирается туда, высматривая родителей, которые должны приехать с минуты на минуту. – Милли, – вкрадчиво интересуюсь я, – ты же хочешь хорошо выглядеть, чтобы порадовать мамочку и папочку?
– Где мама? – Сестра засовывает большой палец правой руки в рот.
– Они с отцом уже в пути. К тому моменту, как ты оденешься, они уже будут здесь.
Я веду Милли обратно в спальню девочек. Беверли Джин уже облачилась в безукоризненно чистое платье винного цвета с белым поясом и сидит на кровати, примеряя на бумажную куклу фиолетовый бальный наряд.
Карла сутулится над письменным столом, рисуя в альбоме. Она успела переодеться, но осталась неподпоясанной. Сестра всего на пару лет младше меня, но недавно решила, что платья воплощают вселенское зло.
– Карла, куда ты дела пояс? – Я пытаюсь заглянуть ей через плечо, но маленькая злюка тут же загораживает рисунок руками.
– Без понятия.
– Так поищи в кладовке. Ты же не хочешь, чтобы тетушки застали тебя в таком виде?
Сестра презрительно хмыкает, закрывает альбом и распахивает створки кладовки. Отшвыривает в сторону корзину с грязной одеждой.
– Здесь нет.
Милли ложится, я приподнимаю ее пятую точку и подсовываю подгузник. Застегнув его на малышке безопасными булавками, продеваю в колготки одну ее ножку, затем другую. На мясистых ляжках младшей сестренки ткань опасно натягивается, и я переживаю, как бы она не порвалась. Того, кто придумал колготки для младенцев, нужно посадить в тюрьму!
– Посмотри повнимательнее. Карла, пожалуйста, просто сделай, как я прошу.
– Ты нам не мать, для информации, – напоминает мне несносная девчонка, но почти сразу обнаруживает пояс на полке и завязывает его на талии.
– Неужели это было так сложно? – спрашиваю я.
Сестра не обращает внимания на мои слова.
– Ты так чудесно выглядишь, – говорит ей Беверли Джин.
– Я выгляжу как уродка! – Карла падает на кровать, которая стоит прямо напротив моей. – И чувствую себя вывернутой наизнанку.
– Вы обе очень симпатичные, – заявляю я, натягиваю на Милли платье и вручаю ее сварливой сестре. – Постарайся не дать ей снова раздеться, – бормочу я, быстро выскальзывая из расклешенных брюк и вязаной кофты, чтобы тут же накинуть платье. Несколько месяцев назад тетушка Барб сшила всем нам одинаковые бордовые наряды. Однако мой сидит уже чуть свободно: из-за постоянных тренировок и плавания тело стало более гибким и поджарым. Но я не жалуюсь. Это матушке нравится видеть нас хорошо одетыми. Отец же не слишком поощряет самолюбование,