Мою любовь, как свечку, засветила,
На золотом, распахнутом окне.
В небытие уйду
В небытие уйду. В разгаре лета
На улице меня случайно встретишь
И не узнаешь бедного поэта.
Свой взгляд не остановишь, не заметишь.
Свою любовь, как вальдшнепа на тяге
Из двух стволов, нечищеных и злых
Ударю влет. На землю навзничь лягу,
Примяв ковер зеленый трав лесных.
Глаза, в которых отразится небо,
Мне выклюют сороки, раскричав,
На целый мир, как сказку или небыль,
По сломанной любви свою печаль.
Мне отходную волки песнь провоют,
Оплачет лес, ветрами простонав.
Дожди мой остов добела отмоют,
Залижут языками влажных трав.
В лесной глуши их не найдет охотник,
Не потревожит дикий зверь лесной.
Зима оденет снегом мои кости,
Белейшей плотью, чистой и святой.
И, как-нибудь весною, утром ранним
Наступит Воскресение мое.
Разрыв-трава мои залечит раны,
Дурман трава подарит забытье.
Ручей, кровавый от зари весенней,
Вольется в жилы мне, застынет там.
Душа из облаков сойдет на землю,
И в плоть войдет под шум и птичий гам.
Две капельки росы в пустых глазницах
Вдруг оживит блеснувший солнца луч.
И звонким пением наполнят птицы
Дыханием расправленную грудь.
Воскресну, встану, в саван завернувшись,
И по миру, огромный и святой
Пойду, от тяжести веков согнувшись,
Искать любви с протянутой рукой.
Когда найду, гроза пройдет над миром,
Пронзит мне сердце молний светлый путь,
Сжигая плоть любви весенним пиром
И громом сердца наполняя грудь.
Одиночество
В одиночество плача, в обиталище грусти
Ты уходишь, надеясь испытать свои чувства.
И обратно взлетаешь, и порхаешь свободно,
Хохоча, кувыркаясь, резвясь беззаботно.
И улыбкою милой, что до слез насмешила,
Ты играешь, как будто покоривший вершину,
Очарованный странник, или ветер-скиталец,
Или маленький мальчик, отморозивший палец.
И ко мне ты приходишь, и меня увлекаешь,
И, как будто котенок со мной ты играешь,
Коготки свои пряча в своих лапках пушистых,
Разгоняет молчанье твой смех серебристый.
И, себя забывая, за тобой я бросаюсь,
И поймать птицу счастья руками пытаюсь.
Талым мартовским снегом в руках моих таешь,
Незаметною тенью от меня ускользаешь.
Ты уйдешь беспечально, я же крикну, отчаясь:
– Ты куда, моя чайка? Эхо скажет мне: – Чао!
Ветки елей, качаясь, измочалят молчанье,
И истают свечами мои сны и печали.
Белобока
В стае вороньей