Уже не торопясь, Илья обошел на лодке судно. С кормы свисала веревка. На суднах зачастую так делают: упал кто-то за борт – есть шанс уцепиться, потом вытащат. Но это практиковалось на промысловых судах, транспортных, а не на круизных.
Этому концу – так называют веревку моряки – Илья обрадовался. Не будь его, попасть на судно было бы невозможно. Борта высокие, гладкие, иллюминаторы задраены, да и не дотянешься до них, даже с лодки.
Он покричал – вдруг кто живой есть? Не получив ответа, вернулся к корме судна и привязал лодку к концу за рым – так называется кольцо на носу лодки. Поплевав на руки, полез по концу вверх, на судно – конец был привязан к лееру основной палубы. Сложновато было взбираться по веревке, когда она идет под углом сорок пять градусов да еще провисает. Но взобрался, перевалил через планширь и встал на палубу. Как хорошо все-таки оказаться на твердой палубе большого судна, а не в раскачивающейся лодке!
Палуба была грязной, за судном не ухаживали. Полтора года оно дрейфовало, как и «Летучий голландец». Илья поежился – ему только ходячих мертвецов не хватало. И все-таки судно внушало надежду на спасение – с берегов, с проходящих судов его должны были заметить на локаторах. А уж если «Любовь Орлова» пересечет морскую границу, пожалуют пограничники.
Кроме того, Илья не оставлял надежды на то, что на судне найдется ракетница с патронами, аварийный буй с автоматически включаемым радиосигналом при нахождении его в воде. В конце концов, можно будет попытаться запустить небольшой аварийный дизель, который должен питать радиостанцию. Только в рабочем ли она состоянии? Впрочем, приписка к иностранным портам такую надежду давала. Это у нас суда после списания «раздевались», с них снималось все мало-мальски ценное и варварски растаскивалось. А потом корпуса стояли у дальних стоянок в гаванях и ржавели потихоньку. Иногда корпус давал течь, и суда тонули. Десятки, а то и сотни тысяч тонн хорошей стали бесцельно гибли.
Иностранцы же такого нерачительного отношения не допускали. Железо – деньги, та же «Любовь Орлова» в металлоломе стоила больше миллиона долларов, поэтому ее продали на слом уже на следующий день после списания.
Илья видел, что на шлюп-балках висели шлюпки – пластмассовые, оранжевой расцветки, с закрытым корпусом. Такие всегда оборудовались мотором – дизельным, слабым, но позволявшим пройти сотню миль. Кроме того, на шлюпках были