– А если бы ты не забеременела?
– Я собиралась стать концертирующей скрипачкой, – Алиса посмотрела на собеседника, – и я все еще этого хочу. Именно по этой причине я и сбежала, бросив своего ребенка.
Ее глаза наполнились слезами. Мюррей поднялся, сел рядом, взял ее за руку и прижал к себе. Казалось, скрипачка этого не заметила. Она продолжала всхлипывать.
Глава 6
Линия Метрополитен обозначена на схеме цветом бургундского вина; линия Дистрикт – зеленым; Кольцевая – желтым; Бейкерлоо – коричневым; Пикадилли – синим; Северная – черным. Именно эти цвета использовал Бек, и в них же окрашены стены и скамейки на станциях.
Линия Виктория на схеме голубая. Когда заканчивалось строительство Юбилейной, многие спорили о том, какой цвет для нее выберут: розовый, лимонный, оранжевый или лиловый.
Но компания Лондонских Подземных Перевозок выбрала серый.
В розовый совершенно неожиданно для всех окрасилась линия Хаммерсмит, одна из веток линии Метрополитен.
Шли дни, а Алиса все никак не могла решиться позвонить матери. Каждое утро они с Питером и Томом, а иногда только с Томом ходили в подземку, где она играла на скрипке. Если честно, женщине не слишком это нравилось. Она боялась, что исполнение популярной классики под гул поездов, шарканье ног и болтовню прохожих, да еще под вопли и свист конкурентов унижает ее в собственных глазах.
Но когда она стояла со скрипкой, прижатой к подбородку, и со смычком в руке, тревога и беспокойные мысли о Кэтрин покидали ее. Словно под действием наркотика, Алиса становилась очень далекой от этого мира. Люди сновали туда-сюда, некоторые кидали монетки, но она, Том и Питер были иными, особенными, отличными от других. Их троих объединяла музыка.
Музыка же избавляла ее от забот и от необходимости писать запросы, чтобы добиться того, ради чего она все это затеяла: стать концертирующей скрипачкой. Алиса говорила себе, что торопиться глупо, потому что, помимо послеродового невроза, она страдала от шока, пусть и сама его спровоцировала. Хуже всего было одиночество, а лучше всего – те моменты, когда она была в компании тех, кто любовался и восхищался ею.
Том пел или играл на флейте, а Алиса – на скрипке. Ей не нравилось, как у нее это получалось, и временами она даже рада была тому, что вокруг такой шум, а публика не особенно искушена в искусстве. Но главное – она вновь играла, уже одно это страшно ее радовало. Она вернулась, пусть даже таким странным путем, в тот мир, из которого ее вырвали замужество, родичи Майка и семейный быт.
В ту ночь, когда Алиса,