Она снова кивнула и, подхватив падающую капельку майонеза на кончик мизинца, отправила ее в рот. Грациозный жест применительно к неэлегантному действу. У нее были короткие, тщательно отполированные и ухоженные ногти. Ее изящные и красивые, но в то же время сильные мускулистые руки были слегка загорелыми. Отличная кожа. И никаких колец. Ни одного. Главное то, что кольца не было на безымянном пальце левой руки.
– И есть какие-то успехи по какому-нибудь из этих дел? – поинтересовался я.
Она сделала глотательное движение, улыбнулась и подняла руку, как коп, регулирующий движение. Стоп. Подождать. А потом сказала:
– Дайте мне одну минуту, хорошо? Давайте пока помолчим.
Я принялся за свой пирог, который и вправду оказался хорошим. Корочка была сладкой, а персики – мягкими. Очевидно, местные. А может быть, из Джорджии. Я не большой знаток в вопросах выращивания фруктов. Деверо ела, держа бургер в правой руке, а левой брала с тарелки ломтики картофеля; ее глаза почти все время смотрели в мои. Губы шерифа лоснились от мясного сока. А ведь она была стройной и худощавой женщиной. Должно быть, ее система обмена веществ работала, как атомный реактор. Время от времени она делала долгие глотки воды. А я уже допил до конца кофе, который хоть и был хорошим, но все же не лучше пирога.
– А что, кофе помогает вам бодрствовать? – спросила она.
Я утвердительно кивнул и добавил:
– До тех пор, пока я не захочу спать. Для этого я его и пью.
Оставив на тарелке край булочки гамбургера и шесть или семь ломтиков картофеля-фри, Деверо допила остатки воды из стакана и обтерла салфеткой губы, а затем пальцы. Сложив салфетку, положила ее рядом с тарелкой. Ужин закончился.
– Так у вас есть какие-либо успехи по этим делам? – повторил я вопрос.
Она улыбнулась, словно вспомнив о чем-то смешном и веселом, а затем, отклонившись в сторону от стола, сплела руки вместе, увеличив при этом угол наклона своего тела, и снова посмотрела на меня, медленно проделав глазами извилистый путь от моих ног, находившихся в тени, до кончиков волос на голове.
– А вы вообще-то ничего, – объявила она. – У вас и вправду нет причин стыдиться. Это не ваша вина.
– О чем вы? – спросил я.
Она откинулась на стуле. Ее глаза по-прежнему смотрели в мои.
– Мой отец был здесь шерифом до меня, – начала она. – Еще до моего рождения. Он двадцать раз подряд побеждал на выборах шерифа и хорошо служил обществу.
– В этом я ничуть не сомневаюсь, – поддержал я ее.
– Но мне все это не очень нравилось. Не с точки зрения ребенка. Думаю, вы понимаете, о чем я? Это глухое место. Мы получаем книги по почте. А я знала, что где-то существует огромный широкий мир. Я должна была покинуть это место.
– В этом я вас никак не могу обвинить, – сказал я.
– Но некоторые мысли все еще живут в моей памяти. Такие, как работа на благо общества. Как обеспечение правопорядка. Я начала относиться к этому как к семейному бизнесу, так же, как это делают другие люди.
Я утвердительно кивнул. Дети берут