Но прежде, чем я успеваю сделать это, Логан делает шаг вперед, уверенным движением достает пистолет и стреляет.
Он попадает прямо ему в затылок и повсюду разлетается кровь. Мужчина падает на дно, Логан делает шаг вперед и вышвыривает тело за борт.
Я бегу к Розе, которая все еще истерически визжит, не зная, как успокоить ее. Я отрываю полоску ткани со своей футболки и быстро перебинтовываю ее сильно кровоточащую руку, стараясь остановить кровь.
Краем глаза я замечаю движение и понимаю, что фанатик нависает над Беном на пирсе. Он отклоняется, собираясь укусить Бена в горло. Я поворачиваюсь и кидаю нож. Он летит и попадает в шею мужчине. Его тело застывает и он оседает на землю.
Бен садится в остолбенении.
– Назад в лодку! – кричит Логан. – БЫСТРО!
Я слышу гнев в голосе Логана и тоже ощущаю его. Бен стоял на страже и заснул. Он оставил нас открытыми для атаки.
Бен запрыгивает в лодку и в этот момент Логан достает нож и обрезает веревку. Я ухаживаю за Розой, вопящей на моих руках, Логан встает у руля, заводя лодку и набирая скорость.
Мы вылетаем с канала в тот момент как забрезжил рассвет. Он прав, что сорвался с места. Выстрелы мог услышать кто угодно, кто знает, сколько у нас времени.
Мы вылетаем с канала в красном свете дня, оставляя за собой на поверхности воды несколько тел. Наше укрытие быстро превратилось в проклятье и я надеюсь, что никогда не окажусь здесь снова.
Мы снова мчим к центру Гудзона, лодка качается, когда Логан набирает скорость. Я стою на страже, постоянно оглядываясь и высматривая охотников. Если они где-то рядом, нам негде будет спрятаться: выстрелы, визги Розы и шум мотора сделали нас очень приметными.
Я надеюсь лишь на то, что каким-то образом они ночью вернулись в своем преследовании назад и теперь находятся южнее нас. Если так, то они где-то сзади. Если нет – мы наткнемся прямо на них.
Если же нам очень повезло, то они отказались от погони и вернулись обратно в Манхэттен. Но я очень в этом сомневаюсь – нам и прежде не очень-то везло.
Как с этими фанатиками, например. Это просто ужасное невезение. До меня доходили слухи о шайках фанатиков, которые стали каннибалами и выживали, поедая других, но я никогда им не верила. Я и сейчас с трудом в это верю.
Я крепко держу Розу, из ее раны сочится кровь прямо на мою руку. Я качаю ее на руках, стараясь успокоить. Ее самодельная повязка вся покраснела от крови и я отрываю еще кусок ткани с футболки, открывая свой живот холоду, чтобы заново перевязать ей руку. Не очень-то гигиенично, но лучше уж так, чем никак, да и надо как-то остановить кровь. Жаль, что у нас нет лекарств, антибиотиков или хотя бы обезбаливающего – хоть чего-то, что можно было бы дать ей. Сняв мокрую повязку, я вижу, что часть мяса на ее руке просто вырвана и отвожу глаза, стараясь не думать о боли, которую она испытывает сейчас. Это кошмар.
Пенелопа сидит у нее на коленях, глядя на нее и, по всей видимости, тоже желая помочь. Бри выглядит так, будто получила еще одну душевную травму. Она держит Розу за руку, стараясь облегчить