– Что это? – тихо спрашиваю я.
Мой спутник молчит. И только рывок за косу подтверждает, что он меня услышал. Мы одни. Мой хилый принц, мой избранник – он нас не ждал. Или, скорее, его. Что касается меня, то я, по его расчету, должна остаться оскверненной и заколотой в башне – немая и мертвая, как назойливое насекомое. И это – любовь?
Призрачный лес отличается от того, каким я его запомнила. Он темнее и тише. Древние стволы завершаются плотным навесом листвы, сквозь который не проникает ни один солнечный луч. Они танцуют где-то в верхушках крон и слабо мерцают. Зеленый собор. Прибежище мертвых. Но призраки былых времен молчат.
– Где призраки? – спрашиваю я.
– Призраков больше нет.
– Куда они делись?
Он не отвечает. Он мне ничего не должен. Я ничего не жду.
Первым опытом, которому меня научила жизнь, была потеря. Все, что я любила и чем дорожила, было уничтожено. Такова судьба. Он не различает добро и зло, вину и невиновность. Она отнимает, она уничтожает. А для тех, кто избежал судьбы сегодня, очередь настанет завтра: пришло время моих сестер!
– Сколько… – Я колеблюсь, прежде чем произнести это слово – оно кажется мне чужим. – Сколько ведьм еще осталось?
– Слишком много, – следует холодный ответ.
– Ты охотник. Что это значит?
– Я убиваю ведьм.
– И тех, кто в числе Тринадцати?
– Как раз тех.
Я киваю и устремляю взгляд вперед.
– Хорошо. – Вот и все, что я говорю, и говорю я именно то, что думаю.
Чем больше на них будут охотиться, тем скорее ждать их падения.
Наступает ночь. Эльфы прячутся в своих мерцающих дворцах высоко в кронах деревьев. Гномы перестают спорить. Тусклая зелень последних солнечных лучей теряет свою яркость. Холодная тьма надвигается жадным всепоглощающим туманом. Если раньше мое зрение было настолько сильным, что я могла видеть даже в самые темные ночи, то теперь это уже не так. Темнота для меня в новинку.
– Чему ты смеешься? – спрашивает охотник на ведьм.
– Я – как человек, – улыбаюсь я. – Я ничего не вижу.
– А раньше видела? – только и спрашивает он.
– Естественно.
– А другие? Они тоже видят?
Моя радость угасает. Другие.
– Раньше – видели. Тогда мы все могли видеть.
– Ты одна из них, – трезво констатирует он.
– Да, – выдыхаю я и внезапно ощущаю холод. – Мне так холодно. Мурашки пробегают по моему телу. – Я не знаю холода.
– Но ты знаешь боль.
– Да. – Вот и все, что я говорю, когда мы молча продолжаем наш путь через ночной лес. Одинокая сова пересекает наш путь в поисках последних заблудших эльфов. Где-то вдали воет волк. Понятия не имею, как охотник на ведьм находит дорогу. Сама я совершенно ничего не вижу. Я вслепую следую за