– Кем? Кто за три часа выучит роль?
– Да хотя бы Ляля Халидова.
Махнув безнадёжно рукой, Наиль забарабанил пальцами по стеклянной дверце и сделал вид, что разглядывает книги в шкафу.
– Нет, – бросил он наконец, не оборачиваясь. – Ляля недурно свистит, замечательно танцует, но всё же заменить Урманова она не сможет. Разве эта непоседа, эта «джиль-кызы» может так сосредоточиться, чтобы выучить большую роль за три часа? Это было бы чудом! А Тукай ещё в тысяча девятьсот девятом году писал:
По скончании пророка на земле чудес не ждут.
Месяц в небе не расколешь, камень – камень, не верблюд.
Чёрные глаза Ляли загорелись. Безнадёжность в тоне Наиля глубоко задела её.
– Я не смогу заменить Урманова? – вскочила она с места, сердито поводя бровями и наступая на Наиля. – Да если надо будет, двоих Урмановых заменю.
Тот немного растерялся.
– Сказать – одно, сделать – другое… У тебя же своя роль есть.
– Мою роль вычеркнем.
– Вычеркнем?.. – Наиль даже снял очки и в свою очередь с воинственным видом вплотную подошёл к Ляле. – Ты что, товарищ староста, смеёшься, что ли? Ты хоть немного отдаёшь себе отчёт, что значит вычеркнуть роль из пьесы?
– Отдаю, товарищ автор. Пожалуйста, не кипятись, – остановила его Ляля.
– Язык-то без костей, особенно у тебя, – скажет и обратно спрячется, – отрезал Наиль с сердцем.
Но тут Лялю поддержали Мунира и Хаджар:
– А знаешь, Наиль, она высказала вполне разумную мысль.
– Если б не подвёл Урманов, можно было бы и не зачёркивать, – продолжала Ляля. – Ну а теперь иного выхода нет.
Наиль ещё мог бы поспорить с товарищами, но идти против девушек, да ещё таких настойчивых, как Ляля и Мунира, у него не хватало ни решимости, ни охоты. Но авторское самолюбие всё же страдало, и он схватился за голову:
– Что вы делаете со мной, без ножа режете!..
Терпи напасть, не никни головою,
Что не случится с юными порою!.. –
громко продекламировала Ляля.
– Это тоже стихи Тукая, Наиль, – съязвила она.
Все, кроме Наиля, заливисто рассмеялись, и этот смех ясно говорил, на чьей стороне большинство.
Всякий режиссёр, увидев, что творится на этой генеральной репетиции, мог бы только ужаснуться. Но ребята и не думали унывать. Перед ними стояла ясная цель.
И со всем пылом молодости они устремились к ней, не давая себе остыть ни на минуту из-за стоявших на дороге к цели препятствий и, может быть, именно потому так легко сметая их.
Три часа пронеслись совершенно незаметно. Лишь только закончилась репетиция, кто-то сбегал в зал и, вернувшись, закричал:
– Ребята, пора! Зал битком набит. Девятые и десятые классы двадцать второй школы явились в полном составе.
– Пошли! – сказала Ляля. – Вот это дебют! После первой же репетиции – и на сцену.