Заявив, что номенклатура изделий, выпускаемых заводом, и без того необычайно широка и разнообразна, а поставщики многочисленны, что сорта и размеры получаемых от них материалов и полуфабрикатов доходят до нескольких сот названий, что оборудование завода старое, Поярков сделал заключение, что завод работает на последнем пределе и в этих условиях увеличение плана может кончиться печально для завода. Для некоторых же цехов, как, например, для механического, если их не переоборудовать, увеличение плана просто невозможно. И к слову добавил, что поставка нового оборудования не предвидится.
Всё время, пока он говорил, Муртазин вертел меж пальцев толстый карандаш и, ничего не записывая, внимательно приглядывался то к одному, то к другому, то к третьему. Казалось, он заранее старался нащупать, кто чем дышит, кто будет говорить честно, кто может подвести, кто смел и умён, кто бездельник или болтун. Пока он более или менее знает одного парторга Гаязова да главного инженера Михаила Михайловича. А что собой представляет этот главный конструктор, который сейчас говорит свободно, гладко и так обтекаемо правильно, что даже на карандаш нечего взять, или вон тот, поджарый, с гладко выбритой головой и синими очками на лбу, по фамилии Азарин, начальник литейного цеха, или вон тот начальник сборочного, в неуклюжих очках, его шея вытянута, как у страуса, словно он и здесь высматривает недостающие детали, вот этот, с внешностью киноартиста Зубков, начальник снабжения?.. Да и молодой Назиров, и длиннолицый меланхоличный Кудрявцев, начальник экспериментального цеха, и этот, во всём заграничном «фуфырчик», как мысленно назвал про себя Муртазин начальника ОТК… и все остальные?.. Ему ведь надо безошибочно знать каждого, кто на что способен, что из кого можно выжать.
Поярков закончил своё выступление и сел на диван. Муртазин помолчал минуту, потом сказал недовольно:
– Давайте договоримся так. Не будем доказывать, что дважды два – четыре. Почему вы, – он взглянул на Пояркова, – почему вы, Вадим Силыч, ничего не сказали о своём отделе, что вы думаете предпринять у себя?
– Простите, Хасан Шакирович, я… – Поярков вскочил с места.
– Садитесь, – оборвал его Муртазин. – Нехорошо, когда люди забывают о главном.
И Муртазин по очереди стал давать слово начальникам цехов. Он не уговаривал выступать, а прямо называл имя и отчество очередного оратора, причём многие обратили внимание на то, что новый директор ни к кому не обращается по фамилии, а только по имени и отчеству.
Начальники цехов, упирая на то, что серийный выпуск паросиловых установок требует серьёзной перестройки работы, старались конкретно показать, что именно мешает наладить ритмичную работу