Затем оба родителя повернулись к заднему сиденью и одновременно заговорили.
– Мама, ты в порядке? – спросил отец бабулю.
– Кади, у тебя же урна, она ведь не упала, да? – уставилась на нее мать широко распахнутыми глазами. – Ох, слава богу.
Во время заноса Кади неосознанно прижала урну к животу.
Бабуля выглядела скорее сварливой, чем напуганной.
– Я в порядке, но этот проклятый ремень…
– Знаешь что, мама? Я вот сейчас очень рад, что мы тебя все же пристегнули.
Отец отстегнул свой ремень и, выбравшись наружу, хлопнул дверью. Кади думала, что он хочет проверить бабулю, но отец пошел прочь от машины.
Мать фыркнула:
– И куда это он собрался?
Кади обернулась и вытянула шею, пытаясь рассмотреть. «Сааб» дедули притормозил рядом, за ним остановился фургон Лоры и Пита, однако отец не собирался с ними заговаривать. Он стоял посреди дороги, между следами шин, и на что-то смотрел.
Кади осторожно опустила урну на сиденье, выбралась из машины и трусцой побежала к отцу. Замедлила ход, заметив, как он расстроен – лицо побагровело, глаза блестят.
– Пап, что там? Ты что-то сбил?
Отец не ответил, даже не поднял взгляд, только желваки заиграли от того, как он сжимал и разжимал челюсти. С кончика носа сорвалась слеза – и упала рядом с тельцем серой белки.
У Кади оборвалось сердце, но она скрыла тревогу.
– Ох, ты же не специально, ты пытался объехать.
Картина оказалась не такой уж страшной, и Кади вздохнула с облегчением. Белка лежала на боку, совершенно целая; шикарный мех хвоста подрагивал на легком ветру, черные глазки были открыты, но в том, что зверек погиб, сомневаться не приходилось.
«Погиб при ударе», – отдались в голове эхом знакомые слова.
Отец шмыгнул носом:
– Поверить не могу, что я ее убил.
Кади осторожно коснулась его плеча, тронутая, но удивленная слезами отца. Он не плакал с тех пор, как умер Эрик, по крайней мере на людях, даже на похоронах. Эмоции, которые он сдерживал, обычно прорывались наружу гневом, а потому Кади расценила происходящее как прогресс.
– У вас все в норме? – крикнул из окна своей машины дедуля.
Кади махнула в ответ и повернулась обратно к отцу:
– Пап, ничего страшного. Я уверена, она даже ничего не почувствовала.
Когда Кади вернулась на заднее сиденье, бабуля, все еще безжалостно прикованная к месту ремнем безопасности, разволновалась:
– Никто не говорит мне, что стряслось!
– Дорогу перебегала белка. Папа вильнул, чтобы ее объехать, и мы просто хотели проверить, все ли хорошо.
– Он ее сбил? – Брови бабули выпрыгнули из-за очков.
– Нет. – Кади накрыла бабулину ладонь своей. – Убежала.
Бабуля выдохнула и улыбнулась:
– О, ну ладушки.
Кади