По обе стороны каждой двери стояли статуи немного меньше натуральной величины. Их было целых четыре: знаменитый Праксителев «Эрот», которого Фрина потребовала себе в дар, «Сатир» того же мастера, подлинная Афродита Праксителя, по отношению к которой «Венера Медицейская» является лишь копией, наконец несказанно прекрасный «Антиной». Кроме того, в окнах стояли мраморные группы.
По стенам гостиной были расставлены комоды с выдвижными ящиками, украшенными вместо бронзы – мастерскими ювелирными изделиями с вделанными в них камеями, какие можно найти только в королевских коллекциях. В ящиках хранились собрания золотых монет, расположенные в предписанном наукой порядке.
– Здесь, – сказала моя путеводительница, – хозяйка замка проводит послеобеденные часы; рассматриванье этих коллекций дает повод для беседы столь же занимательной, сколь и поучительной. Но впереди еще много такого, что заслуживает осмотра, так что пойдем.
И мы вошли в спальню. Это была восьмиугольная комната с четырьмя альковами, и в каждом – роскошная широкая постель. Здесь не было видно ни панели, ни обоев, ни потолка. Раскинутый с изысканным вкусом, все покрывал индийский муслин, расшитый искусными узорами и такой тонкий, что его можно было принять за туман, сотканный в легкую ткань самой Арахной.
– Для чего четыре ложа? – спросил я.
– Чтобы можно было переходить с одного на другое, если жара не дает заснуть! – ответила незнакомка.
– А почему эти ложа такие широкие? – подумав, опять спросил я.
– Иногда принцессу мучает бессонница, и она зовет своих дам. Но перейдем в купальню.
Это была круглая комната, выложенная перламутром с каймой из кораллов. Под потолком тянулась нить крупного жемчуга, поддерживавшая, вместо драпировки, бахрому из драгоценных камней одинакового размера и вида. Потолок был стеклянный, и сквозь него виднелись плавающие над ним китайские золотые рыбки. Вместо ванны посреди комнаты находился круглый бассейн, обложенный искусственной пенкой, в которой сияли раковины.
При виде этого я больше не мог скрывать своего изумления и воскликнул:
– Ах, синьора, рай земной – ничто по сравнению с этим дивным зрелищем!
– Рай земной! – воскликнула молодая женщина в ужасе. – Рай! Ты что-то сказал о рае? Пожалуйста, синьор Ромати, не прибегай к таким выражениям, очень тебя прошу… А теперь пойдем дальше.
Тут мы перешли в птичник, полный тропическими птицами всех видов и всеми милыми певцами наших краев. Там стоял стол, накрытый для меня одного.
– Неужели ты допускаешь, – сказал я прекрасной путеводительнице, – что можно думать о еде, находясь в этом божественном дворце? Вижу, что ты не собираешься разделить со мной трапезу. А я, со своей стороны,