Час-другой Гриня и Миша без устали могли рубить растения и лишь после, измотанные, пыльные и насквозь пропотевшие, но при этом весьма собой довольные, шли мыться.
В баню мальчики больше всего любили ходить с дедом, стремясь продемонстрировать ему свои терпение и выдержку, стараясь находиться в парилке как можно дольше.
Но надолго их не хватало, каждые пять минут братья выскакивали в предбанник остыть и подышать прохладным воздухом. Тягаться с дедом было не под силу: деду не было равных. Во всяком случае, Гриня не знал никого, кто смог бы как его дед Лёша на протяжении часа-другого находиться в этой неистовой жаре, поддерживая температуру, да ещё и приговаривая:
– Хо-ро-шо-о! Ох, и хо-ро-шо-о!
Вбегая после очередной «передышки» обратно в парильню, внуки взбирались к деду на полок, вдыхали горячий пар и считали себя в эти мгновения мужественными и выносливыми. Им очень хотелось, чтобы и дед о них так думал. И он, действительно, хвалил мальчишек.
– Молодцы! Вот молодцы!
Сам дед Алексей, после парильни ступающий на ватных ногах и тяжело дышащий, выходил в предбанник и обрушивался на кровать в состоянии, близком к обморочному.
Ещё час он затем отлёживался, медленно приходя в себя. Такое «мытьё» было доведено им до ритуала, несмотря на то, что ритуал этот ни с какой стороны не сочетался с заботой о здоровье.
Пока дед приходил в себя, внуки возвращались домой, в барак.
Тем временем баба Нина пекла для них на печи тонко нарезанные ломтики картофеля и варила компот из сухофруктов. Мальчики считали сей ужин верхом возможного изыска.
Спустя пару лет общественную баню закрыли, и долго ещё здание пустовало, заколоченное досками. Без должного ухода постройка ветшала, осыпаясь и постепенно разрушаясь.
Печальная участь постигла и летнюю баню деда. Как-то по весне возле неё загорелась сухая трава. Скорее всего, это был поджог. От дыма погибла часть домашнего скота, выгорела половина построек хоздвора и целиком сгорела баня деда Лёши. Это была чудовищная трагедия и для него, и для бабы Нины.
С того времени Андрей Олегович стал водить сыновей мыться к себе на работу. В заводскую душевую. К тому же в цехе, где он работал, недавно закончили постройку сауны – невиданной по тем временам роскоши (СССР распался совсем незадолго до этого, страна нищала, переживая всеобщее безденежье).
Сауну построили для заводского начальства. Однако Андрей Олегович, обслуживающий её в качестве электромонтёра, время от времени имел к ней доступ.
Водить на завод посторонних, а тем более детей, запрещалось строжайше. И поэтому папа Андрей соблюдал всевозможные меры предосторожности и всякий раз проводил детей в обход заводской проходной.
Он отводил Гриню и Мишу в цеховой душ, рассчитывая время так, чтобы до окончания рабочей смены его сыновья успели помыться и никто из посторонних не задал ему неудобных вопросов вроде: «Чьи