– Ваш «майор Вихрь»4 к нам залетал, – сказал Миша.
Такую подпольную кличку соседи дали Александру Владимировичу Ветрову. Прозвище было с подтекстом: директор информационного вещания то там, то сям давал понять, что состоит в особых отношениях со спецслужбами.
– Когда залетал? – спросил Дима.
– Утром, часов около восьми.
– Ты в такую рань на работу приходишь?
– Нет, мы к девяти, как и вы. Его охрана видела.
Малейшие слухи и сплетни распространялись по ГТРК мгновенно.
– Во сколько точно, не знаешь?
Миша развел руками.
– Прости, никто не засекал.
– Что он у вас делал?
– Нам не докладывают. Наш босс – ранняя пташка, может и в семь часов народ принимать.
В голове у Димы что-то беспокойно шевельнулось.
– Ладно, а то в «Янтарном» одни прилавки останутся, – сказал он. – Доброй охоты!
Глава 3
«Старик подозревает всех»
Протесты не помогли. Элеонора аккуратно отпилила половину тефтельки и переложила ее на одноразовую тарелку к Диме.
– Да мы с Геной кофе попили, – снова завел он ту же пластинку.
– Ешь, для меня всё равно слишком большая порция, – сказала она.
На Димину тарелку переместилась и часть гарнира в виде гречневой каши. Старшему редактору сомнительный гастроном был не по нутру. Элеонора обычно приносила обед из дома в пластиковом контейнере, чтобы разогреть его в микроволновой печи. Печка была общественной и стояла в специальном помещении с табличкой «Столовая» на входной двери. Личный состав именовал ее на свой лад едальней.
Комната для приема пищи не отличалась внушительными размерами, по площади будучи даже меньше, чем резиденция службы новостей. Она располагалась напротив аппаратной эфира. Дверь в нее не запирали, ибо воровать оттуда, кроме давно не мытой микроволновки, было нечего. Здесь стояли стол и пара стульев, а у боковой стены справа до самого потолка громоздились пустые картонные коробки, не поместившиеся в технический отдел.
Евроремонта в едальне никто не делал, и, судя по краске и побелке, обычный ремонт имел тут место лет пятнадцать назад. Источником света служила «лампочка Ильича», которая напоминала Клевцову его пребывание в пионерском лагере. Такая же висела под потолком спального помещения, где после отбоя травили страшные истории про черные шторы и гроб на колесиках.
– Очень вкусно, – похвалил он стряпню Элеоноры.
Положа руку на сердце, тефтелька с кашей получились совершенно пресными, однако Диме еще в детстве привили правила хорошего тона. Своей жене Алине он тоже ни разу не сказал ничего худого по поводу ее скромных кулинарных способностей. Им обоим