– А почему тогда никто ничего не помнит, если всё так просто? – скрипнул зубами Тараскин.
– Да потому, что помнить нечего, – усмехнулась Галина. – Как можно помнить то, чего не было? Если у тебя всё, то я поеду. Мне ещё к матери нужно успеть заехать, а по вашим дорогам тащиться – хуже не бывает. Заплатишь за мой кофе?
– Да, конечно, – недовольно скривился Тараскин, провожая взглядом стройную фигурку бывшей коллеги, даже не соизволившей попрощаться.
Не на такой результат он рассчитывал. Думал, что Галина с её цепким умом хотя бы подскажет, с какой стороны к этой каше из разрозненных фактов подступиться, а теперь получалось, что придётся самому всё расхлёбывать. Он просидел в кафе ещё минут десять, после чего пришёл к выводу, что аппетит пропал окончательно. Расплатился за недоеденный обед и Галин кофе, поймал на улице такси и поехал обратно на работу, потому что обеденный перерыв не резиновый.
* * *
– Всё сделал, как я сказал?
– Да, но мне весь этот цирк не нравится, – Артём Алёшин уселся в мягкое кресло возле журнального столика в офисе отца и закинул ногу на ногу. – Если не объяснишь, зачем нужен этот дебильный дилетантский спектакль, я больше участвовать в нём не буду.
Кирилл Андреевич отложил в сторону документы, которые изучал до прихода сына, сцепил руки на столе в замок и одарил Артёма недобрым взглядом.
– Хорошо, не участвуй. Мне прямо сейчас сообщить в военкомат, что в тебе проснулось непреодолимое желание послужить Отечеству?
– А я не просил меня от армии отмазывать, – криво ухмыльнулся Артём. – Это ты решил, что мне там делать нечего. А теперь ты возомнил себя Богом и решаешь, кто и как должен уме…
– Заткнись, – предупреждающе свёл брови Алёшин, не дав сыну закончить фразу, и посмотрел на часы. – У меня встреча через десять минут, вечером дома поговорим.
– Хорошо, поговорим дома, – вздохнул Артём и сунул в рот сигарету. – Только в этот раз откровенно поговорим, бать. И армией меня больше не пугай, ладно? Мне пофигу, я и Отечеству послужить могу. Что там тупое подчинение чужим приказам, что здесь – разницы никакой. Денег дай на такси.
Кирилл Андреевич молча вынул из внутреннего кармана пиджака бумажник, отсчитал несколько купюр и бросил их на противоположный край стола.
– Спасибо, мой господин, – Артём отвесил насмешливый поклон и ушёл, оставив отца в глубокой задумчивости.
Алёшину поведение сына не нравилось категорически. С каждым днём мальчишка всё больше выходил из-под контроля, хотя пока не пытался проявлять открытое неповиновение. Родительский авторитет и деньги – слабый козырь, когда пытаешься управлять человеком с неординарными способностями, а возможности Артёма и вовсе выходили за