– По-моему, никакого секрета здесь нет.
Мой голос прозвучал слишком тонко и перепуганно. Я замолчала и откашлялась, пытаясь придать себе хотя бы видимость спокойствия. Затем продолжила уже ровнее:
– Викорий, как вы прекрасно знаете, повинен в гибели моей семьи. И если вы ждете, что я зальюсь слезами, оплакивая его смерть, – то зря. Лишь об одном я жалею: что не убила его сама.
Вериаш приглушенно цыкнул на меня, должно быть, недовольный недопустимой вольностью моих речей. Но я лишь пожала плечами. А смысл кривить душой? Все именно так и никак иначе. Будет смешно и нелепо, если я примусь убеждать его отца в обратном. Более того, это неминуемо вызовет у него вопросы и зародит недоверие в моей искренности.
– А о столь внезапном возвращении вашего законного супруга вы, стало быть, не жалеете, – скорее утвердительно, чем вопросительно протянул Вашарий.
– Вы в курсе, что наш брак был заключен под принуждением, – пожалуй, даже слишком резко ответила я и попыталась незаметно натянуть рукав блузки в смешной попытке скрыть брачную татуировку.
От внимательных глаз Вашария не ускользнул мой маневр, и его губы исказила быстрая саркастическая усмешка.
– Тем не менее, татуировку за этот год вы так и не свели, – с обманчивой мягкостью проговорил он. – Вы рады, что Луциус остался в живых?
Я не выдержала тяжести его взгляда и опустила голову. Уставилась на безупречную полировку стола, разделяющего нас.
Рада ли я тому, что Луциус жив? Сложный вопрос. Очень сложный. Я прекрасно осознавала, что он никогда не оставит меня в покое. Пожалуй, меня бы полностью удовлетворило знание, что Луциус где-то очень далеко и никогда больше не сумеет добраться до меня. Но смерти… Смерти – нет, я ему не желала.
Однако вряд ли того же Вериаша обрадуют мои откровения.
– Отвечайте, Доминика.
Удивительное дело, Вашарий не закричал на меня. Он просто понизил голос, но меня моментально бросило в крупную дрожь.
Я никогда не считала себя трусливой особой. Жизнь на Хексе без поддержки родных и под знаком ежедневного выживания приучила меня спокойно смотреть в лицо всевозможным опасностям. Но, пожалуй, я бы лучше встретилась в какой-нибудь темной и злачной подворотне с обезумевшим от жажды крови вампиром, чем по доброй воле продолжила бы разговор с Вашарием Дахкашем. И даже присутствие его сына, который, вне всякого сомнения, питал ко мне более чем добрые чувства, никак не спасало положение.
– Отец… – попытался было прийти ко мне Вериаш, но тут же замолчал, когда Вашарий лишь чуть изогнул бровь, не посмотрев на него.
– Да, я рада, – неохотно ответила я, не рискуя лгать ему в лицо. Все равно он поймет и разгадает мой обман. Затараторила, силясь объяснить свои слова: – Не подумайте, что я люблю Луциуса. Напротив, я считаю его жестоким убийцей, который не остановится ни перед чем ради достижения собственных целей. И все-таки… После