Я лежу лицом в простыню, а они водят руками по моим ногам. Я могу представить, что они трогают: вздутые круглые рубцы, потрескавшиеся и сочащиеся. Маленькие пятна запекшейся крови. Наросты, которые я соскребаю ногтями. Утолщения на коже, больше похожие на резину. И странные красные обожженные очаги, окруженные белоснежной кожей. Мое тело напоминает поле битвы: краснокожие берут верх над бледнолицыми.
– Вы не преувеличивали, миссис Бэклер, – говорит доктор Чарльзуорт. – Ваша дочь, должно быть, жестоко страдает от своего состояния.
– Я не понимаю, – говорит мама, поперхнувшись.
Ну вот опять. Я уже слышала это миллион раз – речь, которую она произносит всем, кто готов слушать.
– Я не пила алкоголь во время беременности. Я не ела никакого мягкого сыра или копченого мяса. Когда она родилась, все медсестры восхищались ее мягкой молочной кожей. Я кормила ее грудью до девяти месяцев. Я не вводила слишком рано твердую пищу. Я не знаю, что я сделала не так.
– В этом нет вашей вины, миссис Бэклер, – говорит доктор Чарльзуорт.
– У моего мужа, Дэйва, летом бывает сыпь на внутренней стороне бедер. Однажды он пошел пятнами после того, как съел что-то острое в отпуске в Таиланде. А потом был случай… – Мама продолжает болтать, будто у нее нет кнопки «выключить».
– Можешь одеваться, Саманта, – шепчет доктор Трэвис.
Я сползаю с кушетки и смотрю на него. Я думала, что увижу на его лице гримасу отвращения. Вместо этого его прекрасные карие глаза улыбаются, будто со мной всё в порядке.
Доктор Чарльзуорт задергивает занавеску. Мамина рука просовывается снизу, тряся моим нижним бельем. Я хватаю трусы и надеваю.
Я слышу, как они говорят, но выключаю звук. Я делаю это не специально. В моей голове будто закрывается створка. Я больше не в состоянии это выносить.
Каждый раз одно и то же. Никто из докторов не может дать ответ. Никто не знает, что вызывает экзему, и никто не может договориться о том, как ее лечить. У них у всех разные мнения. Они едины только в одном: попробуем то, попробуем сё и будем пробовать до тех пор, пока не натолкнемся на то, что сработает, будто я какая-то лотерея. Я такое страшилище. Почему я должна от всех отличаться? Почему я должна быть собой?
– Миссис Бэклер, думаю, нам стоит начать с того, чтобы определить для вашей дочери исключающую диету, – говорит доктор Чарльзуорт.
– Что это такое? – спрашивает мама сквозь всхлипывания.
Не могу поверить. Это я должна плакать.
– Это когда мы убираем из рациона питания практически всё. Сокращаем его до нескольких продуктов. А через некоторое время вводим остальные продукты заново. Если кожа будет реагировать, мы сможем это заметить и узнаем, вызывает ли дерматит что-то, на что у нее аллергия.
– Какие