Но зачем обнажена?
– Эх, из этого всего
Ты не понял ничего.
Я боюсь, не будет прока
От ученья твоего.
Здесь, на небе, нагота —
Это духа чистота,
Это вера и смиренье,
Светлых мыслей простота.
Помня миссию свою,
Я надежду здесь даю,
Всех скорбящих утешаю,
Души верою пою.
Как планета я, как мать,
И мне нечего скрывать.
Я не дева здесь мирская,
Чтоб наряды надевать.
– Ладно, понял: здесь не ты,
Здесь не стыдно наготы
И парней ты любишь только
Тех, кто смирны и просты.
Ну, а чем я не такой?
Что гнала сватов метлой?
Может, я не вышел ростом?
Может, нужен с бородой?
– Бедный Ваня, как же быть?
Как с тобою говорить?
Чист и светел ты душою,
Но теряешь смыслов нить.
Добр, доверчив и пригож,
Работящий и не пьёшь,
Но рассеян и тревожен,
Спотыкаешься, ревёшь.
То ты взрослый, то дитя.
То серьёзно, то шутя
Продвигаешься по жизни,
Мыслью в облаке летя.
Что ж, желанье мне скажи
И обратно путь держи,
Обрести реальность могут
Здесь любые миражи.
– От любовного огня
Я с того сгораю дня,
Как впервой тебя увидел,
Выйди замуж за меня!
Поумнеть хочу с тобой,
Стать надёжною стеной
И тебе, и нашим детям,
Жить единою судьбой.
– Ох, да ты, однако, смел!
Удивить меня сумел!
Буду я твоей женою,
Коли это мой удел,
Но мне нужен муж-мудрец,
Детям – знающий отец.
Ты постигни правду мира,
И пойду я под венец.
Прежде должен ты пройти
Всей премудрости пути
И в таинственные двери
Знанья чистого войти.
В каждом знанье суть понять,
Навык важный перенять,
Лишь тогда смогу как мужа
Тебя с гордостью обнять.
– И всего-то? Ерунда!
Быстро сбегаю туда!
Обернусь, небось, за сутки,
И за свадебку тогда.
Ты уже почти жена
И одетой быть должна.
Ангел, эй! Снимай рубаху!
Она ей теперь нужна! —
Вышел Ваня, окрылён
И ещё сильней влюблён.
Волка стиснувши в объятьях,
Рассказал о свадьбе он.
Волк его окоротил:
– Ты за дверью месяц был.
Там совсем иное время,
Ты его не ощутил.
Вдоль обрыва месяц шёл,
Когда я тебя нашёл,
Двадцать месяцев осталось,
Чтоб себя ты превзошёл.
Если ты готов расти
И премудрость обрести,
То садись и полетели:
Дверь другая впереди.
Дверь XX