– Да на улицах я и не заметил, чтоб все приветствовали наш обоз и гнули спины.
– Это да, но здесь-то их Школа.
– А первый, важный балабол болтал много, но непонятно. Да и этот. – Зимион скорчил рожу.
– Согласен, придётся узнавать у местных. – Я усмехнулся и повел рукой на дверь. – Входим?
– Ну не спать же здесь!
Я потянул створку двери. Она оказалась неожиданно тяжёлой, словно дверь в лавке Калио. Тоже прячет под деревом металл? Я шагнул за порог и замер в удивлении. Квадрат стен, шагов сорок длиной каждая. Главное, он открыт небу и ярко освещён солнцем. Вдоль боковых стен навесы, под которыми справа – ряды столов и скамей, а слева – шкафы и открытые полки. Посередине очерченная квадратная площадка с вбитыми по углам в камень шестами. Позади неё камень сменяется голой землей и песком. Вдоль дальней стены масса столбов, валунов и верёвок.
Тут уже были ученики, все одинаково одетые. Сероватого цвета длинные рубахи навыпуск с широкой золотой полосой на груди и внизу, как у всех встреченных Воинов, такие же блёклые штаны. Рубахи перехвачены тонкими ремнями. Крепкие высокие сапоги. Никого младше себя я не заметил. И это странно. Неужели ни у кого нет более яркого таланта?
– Ха! А вот и грязные пастухи пожаловали!
Я повернулся к здоровяку, выкрикнувшему эти слова. Почему все эти здоровые парни, которых я встречаю в Первом, начинают с оскорблений? Что возле костра, что здесь. Ведь Порто был не таков, что с этими не так?
– А ты кто? Грязный дровосек? Не? Не угадал? – мгновенно ответил Зимион. – Потомственный золотарь?
– Закрой свой грязный рот. Пусть ты и не смог задеть меня, но слова твои воняют. – Здоровяк впечатал кулак в ладонь. У него единственного из всех были ещё широкие кожаные наручи, чуть не лопавшиеся, когда он сжимал кулаки. – Тебе вобще не стоит открывать рот. Иль ты не мужчина и у тебя нет кулаков? Пусть они говорят! На ринг!
– Запрещаю, – раздался тихий голос. Девчачий. – Завтра первый день занятий и я не собираюсь оправдываться за ваши сломанные рёбра и помятый вид.
Я оглядел нового участника разговора. Все, кто бродил по этому двору, сейчас подтягивались к нам, почувствовав развлечение. А говорила девушка, что сидела, скрестив ноги, на деревянном настиле под самым краем навеса и до сих пор даже не открыла глаз. Спина выпрямлена, руки расслабленно лежат на коленях. Возвышается? Кажется, среднего роста, худая, со странными почти белыми волосами, собранными на макушке в высокий хвост, но даже так достававшими до плеч.
– Ну, Виликор?! – жалостно протянул здоровяк и, не дождавшись ответа, сплюнул под ноги. – Живите пока, пастухи.
– Порядок, – снова раздался тихий голос девушки.
– Чё? – недоумённо переспросил здоровяк.
– В расположении класса должен поддерживаться порядок. За нарушение будут снимать баллы развития. Ты хочешь лишить меня техники?
– Не, не хочу, –