Клавир
создания имеет много нот.
Но кто возьмёт
ответственность сказать, какой из тех миров есть плод
воображенья,
а какой реален? Или наоборот?
Вот комната, где небо вместо потолка, всё в звёздах.
Земля, три стенки.
Вместо четвёртой – райский сад.
Деревья, ветки,
птицы в воздухе иль в гнездах.
Не спят,
хоть и темно. По видимому, сон – условность.
В пространстве между стен друг с другом говорят
знакомые нам двое младших ангелов.
Они стоят
ногами на полу,
в пятне от света факела,
воткну того в одну
из стен. По грани тени на земле видна неровность.
Исабель:
Расскажи, Загадор, как же ей удалось
из нашего тонкого мира спуститься в трехмерный?
Ведь это возможно, лишь там народившись?
Все другие дороги – забрось.
Перекрыты. Сам Первый —
и тот, не решившись
нарушить законы физической сети,
придумал явление чуда.
А уж мы-то пытались, покуда
мы в свете
его отражённом живём. И то не смогли.
Загадор:
Ты права, Исабель. Многие полегли
на попытках пробраться,
сохраняя и свет,
и надежду, и знанья.
Но, увы, мы уходим туда через то, что они называют
рожденьем,
переход всё стирает.
Можно лишь постараться
прожить, не сорваться в запрет,
чтоб в конце возвратиться сквозь смерть,
умножая страдания жженье.
Исабель:
Только тем и растём. Но она, видно, знает секрет.
Или, может, вот так проявляется чудо,
когда вероятность событья так ничтожно
мала, что почти невозможна?
Загадор:
Что статистика? – Груда
вариантов с известным концом.
Есть гипотеза – точное изображенье,
где похожесть, хотя бы лицом,
может быть переноса причиной.
Отображеньем.
Так в другом измеренье
вдруг является тело из нашего мира.
Исабель:
Женщиной или мужчиной?
Загадор:
Это как нарисуют. Переход моментален. Так рапира
протыкает пространство в сраженье,
нанося безвозвратный урон.
Вот рукою веду, как по линии, раз – и укол.
А с другой стороны сразу вышла.
. .
Поскользнулся. Пардон.
Со стеной тут неровно стыкуется пол.
Показалась, нога наступила на прыщик.
Исабель:
Говоря о войне.
Как посмотрят на этот побег наши тёмные силы?
Объявят охоту за телом, чтоб снова востребовать душу?
По земле будут рыскать, на дне,
где со статуей милой
Пигмалион тоже счастья пытал?
Загадор:
Тише, друг мой! Наши тёмные