И тут, как по вызову, вошёл в кабинет амбал в чине полковника: на петлицах три «шпалы», на рукаве – красный угольник в золотой окантовке.
– Проводите товарища Сидорова к товарищу Сталину, – приказным тоном проскрипел Ежов.
Полковник взял меня под локоток и вывел из кабинета…
Сказав это, рассказчик, закрыв с двух сторон линию домино четвёрочным и шестёрочным дупелем, провозгласил:
– Рыба!
– До Сталина-то дошёл? – снова спросил напарник.
Дормидонтыч сделал паузу, потянулся, оглядел московский дворик, в котором сидели доминошники, и произнёс командирским голосом:
– Мешай!
– Так дошёл или не дошёл?
Дормидонтыч у Сталина
Полковник довёл до самого кабинета, открыл дверь в приёмную, а там меня под белы руки прямо к Сталину и препроводили. Иосиф Виссарионович как раз в это время трубку свою самшитовую набивал. Разламывал папиросы на бумажку и ссыпал табак в чубук. Я же стоял в дверях, как заговорённый, подошвами к полу прирос.
– Что ж вы стоите, товарищ Сидоров? – заговорил вдруг Сталин тихим вкрадчивым голосом, продолжая возиться с табаком. – Проходите, садитесь… Вот сюда, – и он указал мундштуком трубки на ближайший к массивному письменному столу мягкий стул, затянутый зелёным сукном.
Я, не отрывая ног, словно это были не ноги, а чугунные утюги, приблизился к стулу. Сел.
Сталин раскурил трубку и спросил по-отечески:
– Курите, товарищ Сидоров?
– Нет, товарищ Сталин, бросил! – почему-то соврал я.
– И правильно сделали. Дольше проживёте. Хотя… – Он надолго задумался, посмотрел куда-то вдаль за пределы окна и продолжил: – В наше время это не самое главное. Как вы думаете?
– Что думаю? – непроизвольно вырвалось у меня.
– Долго жить – хорошо или плохо? – спокойно добавил к сказанному Сталин.
– Это смотря откуда посмотреть, – начал я.
– Ну, скажем, глядя из моего кабинета. – Сталин затянулся и выпустил дым в сторону окна.
– Я даже не знаю, что вам на это ответить, товарищ Сталин. Наверное, очень долго жить – не совсем хорошо.
– Вот, товарищ Сидоров, вы правильно думаете. Видел вас вчера днём на Спасской башне. Ловко вы звезду к ней приварили.
– Так, товарищ Сталин, как учили. Я ж у Патона первый сварщик.
– А как вы думаете, Патон – наш человек? Родился во Франции, учился в Германии…
– Оскарыч? – всполошился я от такого вопроса. – Свой в доску! Голову на отсечение даю!
– У нас головы не отсекают, товарищ Сидоров, мы же не средневековая страна. И гильотину не мы придумали. Толковые головы нам всегда нужны. Зачем же вашу отсекать? Пригодится. Вам не одну звезду ещё придётся приваривать. А без головы ни одно дело не сделаешь. Правильно я говорю, товарищ Сидоров?
– В самую точку, товарищ Сталин!..
Дормидонтыч сгрёб в пятерню все семь костей