Так вот оно что! Оказывается, у Стены Плача благословляли коэнов (первосвященников), потому там и было столпотворение. А еще 85 тысяч участников традиционного иерусалимского марша праздничными колоннами шли с четырех сторон в центр города к музею Израиля, где проходила главная церемония. 3000 лет городу – это вам не шутки!
Всего же приехало со всей страны около четверти миллиона человек! Приняли участие в шествии Эзер Вейцман (премьер и президент) и гости из 69 стран. А я, вместо того чтобы быть в числе почетных гостей, сидела в неподвижном автобусе и удивлялась. Ну не дура ли?!
На следующий год в Иерусалиме! Надо быть более подготовленной ко всем неожиданностям…
Апрель 2000 года
А почему бы мне не посмотреть Израиль весной, когда там все цветет и пахнет?! Хотя там почти круглый год цветут деревья и цветы (цветут цветы – как ужасно!), но, кажется, не пахнут. Я весной до наступления жары еще не была, надо исправлять ситуацию.
За эти годы из регулярной переписки и длинных разговоров по телефону мы были в курсе динамичной жизни в наших семействах и конечно, интересных путешествий по миру (в США два месяца Элла и Мира, и несколько раз в Германию – я). Все это шло на фоне международных, в основном нерадостных событий. Мы обе переживали внезапную смерть принцессы Дианы, но еще больше расстраивались, когда видели, как погибают люди во время террористических актов, они продолжались в Израиле и стали довольно регулярными в России. Элла негодовала по поводу ливанских событий и «наезда» из-за палестинцев на Натаньяху, а я не могла успокоиться после проигрыша на выборах Собчака и особенно после его неожиданной смерти. Число командировок в эти годы у меня сократилось, поскольку в энергетике продолжался полный застой. Элла в эти годы поняла, что не может больше водить машину. У нее появился страх, кошмары, и только одна мысль о том, что надо сесть в машину, вызывала перебои в сердце.
Я по вечерам, когда домочадцы расходились по комнатам, и наступала тишина, садилась за стол и начинала вспоминать свою жизнь. Вдохновила на это занятие моя однокашница, она дала мне прочитать книгу, выпущенную ею в самиздате о семье – родителях, бабушках – дедушках. Читалось с интересом, и я подумала: а чем моя семья хуже? Неужели родители не достойны того, чтобы я о них рассказала не только детям – внукам, но и знакомым и вообще людям?
Видимо, мы с Эллой вдохновляли друг друга на творчество. Она в это же время задумала рассказать внукам о судьбе своей репрессированной семьи. Но ее задача осложнялась тем, что текст для внуков необходимо было в дальнейшем перевести на иврит. Будучи человеком организованным, она ежедневно с утра садилась за письменный стол, не отвечала на телефонные звонки, напрягала память и заполняла