Или, вернее, о местах не тех,
Где зябнув в одиночку или вместе,
Винить судьбу считали б, право, – грех.
Нет, тут я о цветах, что были летом.
Недавним. Только память оживи,
Как сразу же появится в берете
Моне, японский мостик в Живерни.
И будет снова воздуха дрожанье,
Балет стрекоз, зависших над водой,
Палитра сада – та, что, право, жаль лишь,
Поскольку невозможно взять с собой.
Полторы ленинградских комнаты,
Полки с книгами до потолка,
За окном, лёгким ветром скомканы,
Те же самые облака.
То есть те, что с другого берега
Ветер западный доносил,
Вместе с джазом на Voice of America,
Новостями по Би-Би-Си.
Ах, как было молодо-зелено:
Сигареты, стихи, друзья…
Ну, а нынче пространство музейное,
Где касаться вещей нельзя.
На фасаде доска с чётким профилем.
Я бы автора лишь спросил:
Повернулся Иосиф тут к Профферу,
На Басманову ль взгляд скосил?[57]
Впрочем, что ж, и к судье Савельевой
Полагаю, он так же мог,
Чтоб развеять её сомнения
По вопросу: Поэт и Бог[58].
Время метки свои оставило,
Чтобы след его не простыл.
Не забыло б ещё (не православные) —
Зарешёченные «Кресты»[59].
Поэта – далеко заводит речь.
М. Цветаева
Скрылся в небе верблюд крылатый,
«Плач-парад»[60] отзвучал и стих.
Под наркозом в больничной палате,
Может быть, думал ты и о них.
Как на марле кровавые сгустки,
Мне казались твои слова,
Словно с неким клеймом петербургским
И дантесовского ствола.
Прежде шутками, пусть горьковатыми,
Всё же чаще был мечен твой слог.
Только слишком далековато
Этим летом всё унесло!
А во мне, право, что-то треснуло…
Да, такая вот карусель:
Голова остаётся трезвая,
Лишь глаза как трава в росе.
Август, 2021
Да, действительно, время спешит, и, наверное, Белое море
Только в снах или в кадрах кино повстречать мне дано,
Не услышав реально, как чайки кричат возле мола,
Когда, пенясь, прибой обнажает у берега дно.
Не увидеть, как с куполом неба смыкается кромка
Бесконечной воды, и привольно седым облакам
Там, откуда гудки долетают негромко
Кораблей, уходящих и к Новой Земле и к святым Соловкам.
Сколько раз собирался туда я мечтою мальчишьей,
Да никак не собрался! Душою винюсь и челом,
Но как прежде уверен, что воздух там всё-таки чище,
Чем которым дышал и дышу; ну, а что же