Соткётся ворон и колдун зайдёт —
Откроет рот, в котором пламя домны…
Окно откроешь, за окном дурдом —
Почти Аид и дети из Аида?
Вот угадай с трёх раз: они о чём?
Над головами их башкою гидра
Трясёт зачем? Ну, без подсказок тут!
Эй, пёс Аида, пасть закрой, по фене
Мы тоже знаем veri-veri gut,
И вам салют, египетские тени.
В окне втором… закрой-закрой-закрой,
А то узнаешь, где зимуют раки,
Которые повязаны с горой:
Гефест в ней спрятал огненные страхи.
А в третьем – ты не хочешь рассмотреть —
«Двор Сатаны» насечено на стеле…
Закрой-ка рот, не в жилу рифма «смерть»,
Присядь-ка в кресло. Что ты, в самом деле,
Так стушевался? Всякий стих хорош,
Когда Кощей мелькнёт, а совы только
Свихнут воображения на грош…
Синеет в чёрном облаков пелёнка.
Ты тоже видел Азазелло,
Убийца-демон шёл на дело,
Поразвлекаться-убивать.
Клык изо рта, широкоплечий,
Весь соткан из противоречий,
А сколько девок шли в кровать
К нему?! Умел и всё такое…
Не ты ли (дело молодое)
В монстрообразного играл?
Навряд ли с эфиопской книгой
Еноха ты знаком был. Цыкай
На тех, с которыми «Opal»[1]
Мешал с убойной коноплёю,
Смущал ундин, что над рекою
Встречали песней Рождество.
А дома видел – из трельяжа
Сигал тот демон. Персонажа
Ты ждал и вышло колдовство.
А дальше – больше: виски в баре,
Химеры, глюки, ссоры, твари
И, sorry, рядом муравьед
Гигантский, даром что беззубый,
Захочешь видеть, все Ютубы
В таких зверищах – мерзкий бред.
Теперь ты стар, как вещий филин,
Себе противен, чаще смирен,
Подруги скрылись и т. д.
И в этом вот «т. д.» житуха,
Все новости теперь вполуха
Ты слышишь, и не слышишь где
Случилось то, другое, третье…
Кто сдох на Брэдбери-планете?
Летишь в сновидческих мирах
С убийцей-демоном. В натуре,
Так лучше, чем в зайчачьей шкуре,
Вот что зависло на устах.
Ты б выпил кровь барона?[2] Выпил?!
Смотри, вот чаша, только выстрел
Вас разделяет. Ну так как?
Холодный рыцарь Азазелло
Тебя поднял, и бросил… Гелла
Плюётся в твой аморфный прах.
Сад говорил на языке жар-птицы,
Которая вчерашней сказкой снится
И, как всегда, сулит жемчужный клад.
Возможно всё, когда листвой смущённой
Нагнётся жизнь и мальчик изумлённый
Обнимет в сновиденье яркий сад.
Сад скажет: что ты потерял, ребёнок,
Тебя как будто видел я спросонок,
И забывал в потерянной листве?
Кого ты ищешь, твой Мегрэ из книжки,
Скурив две трубки,