– Нотариуса? – тупо переспросила она, растопырив руки. – А я-то чего?
– Антонина Сергеевна Колоярцева доводилась вам двоюродной сестрой? – вежливо осведомилась я, стараясь придерживаться официального тона. Ариадна несколько секунд молчала, глядя прямо перед собой и наморщив лоб, словно пытаясь сообразить, о ком, собственно, ее спрашивают.
– Тонька, что ль? – выдала она наконец. – Ну да, двоюродная сестра. А что, случилось что? – Ариадна перевела на меня подозрительный взгляд.
– Я должна сообщить вам печальную весть, – со вздохом сказала я. – Антонина Сергеевна на днях скончалась.
Ариадна приложила руку к щеке и в ужасе уставилась на меня, приоткрыв рот.
– Тонька-а! – выдохнула она. – Скончалась! Надо же… А почему?
Женщина смотрела на меня с жадным любопытством.
– Может, нам лучше поговорить в комнате? – предложила я.
– Ну да, ага, – засуетилась Ариадна. – Проходите на кухню.
Женщина слегка попятилась, пропуская меня в помещение, которое я вначале приняла за гостиную. Кухня оказалась небольшой и, к моему удивлению, довольно чистой. Мне почему-то показалось, что Ариадна Колоярцева та еще неряха. Видимо, за чистотой своего жилища женщина следила с куда большим рвением, чем за своим внешним видом. Что ж, бывает и так.
– Чай будете? – предложила Ариадна, ставя на стол чашки и извлекая из подвесного шкафчика небольшую коробку с чайными пакетиками. – У меня есть этот… крык… кырк…
– Каркаде, – вежливо подсказала я, сдерживая улыбку.
– Ага, ну да, – кивнула Ариадна, заливая пакетики кипятком. – Слово-то какое, и не выговоришь. А чай вкусный.
Я вежливо кивнула, умолчав о том, что всем видам чая предпочитаю кофе. Ариадна поставила между чашками вазочку с печеньем в шоколадной глазури и, усевшись напротив меня, озабоченно подперла руками щеки.
– Это что же с Тонькой-то случилось? – запричитала она. – Вроде и не старая совсем, мне почти ровесница. Болела, что ль, чем?
Это замечание заставило меня насторожиться. Возможно, Ариадна лишь изображала простушку, хладнокровно просчитывая каждую реплику. А та между тем продолжала:
– Таким, как эта Тонька, ничего не делается. Стерва она еще та, не тем будь помянута. Здоровая всегда была, горластая – жуть, как сейчас помню.
– А вы давно виделись с Антониной Сергеевной? – уточнила я.
– Да вроде давно, – равнодушно отозвалась Ариадна, с аппетитом жуя печенье. – Уж больше десяти лет точно. Мать еще жива была. А чаще всего дядя Сережа к нам приезжал, с матерью, значит, ругаться. И Тонька вся была в него.
– Дядя Сережа – это брат вашей мамы? – спросила я, изображая неведение. Ариадна кивнула.
– Ну да. Старше матери был на десять лет. Тоже