Офицер перед своими солдатами – титан, герой, тиран, человекобог. Он растерзает любого посмевшего не вычистить обувь. Он переломает такому мерзавцу кости, вырвет его горло, а потом будет долго топтать остывающее тело.
Полковник Григорий Илларионович Литвинов прохаживался перед строем солдат своего гарнизона с мегафоном в руке. Григорий Илларионович был невелик ростом, худощав и украшен жёсткими рыжими усами. Он был облачён в спортивный костюм и тапочки – вольность, позволительная исполняющему обязанности начальника гарнизона. На его загорелой шее болтался спортивный свисток.
Когда он отворачивался, взгляды солдат начинали блуждать по бетонному зданию главного корпуса, по серому асфальту плаца, по забору и тусклому небу, на котором висели неподвижные, словно наколотые на колючую проволоку облака.
Но как только полковник оборачивался лицом к строю, солдаты вперивались в него преданными глазами.
Литвинов похлопывал мегафоном по сухой ляжке и думал: «От такой преданности мухи дохнут. Дай им возможность – сожрут меня живьём. Без преувеличения». Действительно, преувеличения в этой мысли не было.
Григорий Илларионович поёжился и тут заметил бегущего к нему Скуратова.
Альберт Викторович Скуратов выглядел жалко. Блестящий красавец превратился в запыхавшегося, скулящего от безнадёжности человечка.
Глаза Литвинова заблестели весело и зло. Его усы поднялись вверх, он сверкнул золотым зубом и начал орать в мегафон, с наслаждением смакуя слова:
– Ты ковыляешь как корова по льду, Скуратов. Ты думаешь, полковник тебя будет ждать. Полковник подождёт, Скуратов, пока ты свою жирную задницу таскаешь по гарнизону!
– По вашему приказанию… – пролепетал Скуратов, подбегая.
Ноги у него подкашивались.
– Заткни пасть, – заорал Литвинов. – И объясни, почему ты такое животное!
Литвинов вопил так, что у тянувшегося в струнку Скуратова закладывало уши.
Солдаты приободрились. Начиналось редкое развлечение. Сейчас этого холёного, самоуверенного майора будут превращать в трясущееся от ужаса ничтожество.
Литвинов заводил себя, наливаясь весёлой злобой. Щёки его подрумянились и стали похожи на яблочки.
– Вы посмотрите на него, – шипел он, трясясь от сладкого бешенства. – Украсть… Результат… Усилий… Всего гарнизона. Как! Ты! Посмел!!
– Произошла ошибка, – пролепетал Скуратов, у которого всё плыло перед глазами.
– Ошибка? – повторил Литвинов и вдруг с тревогой подумал, что больше не получает прежнего удовольствия от подобных разносов.
Неужели вот так незаметно и к нему подкралась старость? Увы, полковники не вечны. И его когда-нибудь спишут, выбросят как ненужную рухлядь. Бешенство схлынуло, остались страх и головная боль. Он вяло махнул рукой в сторону стоящих солдат.
– Эй, рахат-лукум