И сами обстоятельства помогают. Когда хочет что-то посмотреть в Сети через того провайдера, чей пароль дал Рефат, – ролики и фильмы, обзоры футбольных матчей чаще всего не открываются – выскакивает надпись на сером фоне «Видео недоступно из вашей страны».
«Из какой вашей?! – поначалу злился Сергеев. – Я в моей стране!» Потом стал принимать это спокойно, даже с благодарностью: и хорошо, лучше почитаю, попишу, постою на террасе… Если возникала уж очень острая необходимость, переключался на 3G, хотя роуминг в этом случае шел неслабый.
Главным занятием стал сценарий. По форме он получался в советских традициях – литературный. С подробными описаниями, с пейзажами, портретами, даже внутренними монологами. «А что, Панфилову в “Теме” можно, а мне нельзя?» Да, сейчас ему казалось, что можно всё… И если читал он медленно, дозированно, по две-три страницы за раз, порой насильно закрывая книгу на том месте, где герой попадал в иные времена, вселялся в других людей, то писал много, подолгу; сценарий по объему давно перевалил за метр, но действие в нем только разворачивалось, конфликт только вырисовывался.
Сергеев себя не останавливал. Наверное, потому, что знал – фильм никогда не снимут.
А жизнь за пределами квартирки продолжалась. То еле заметно и слышно, как-то на полушепоте, то вспыхивая ссорами или песнями на два голоса в очередной раз задруживших Оляны и Дины. В основном же они не ссорились и не пели, а вяло перебранивались. И не напрямую, а посредством детей.
– Рада, положь, не трогай. Это ведь Славика грузовик.
– Играй, Рада, играй. Чего уж…
– Что – «чего уж»? У тебя, Рада, своих игрушек вон две коробки.
– Ну грузовика ведь нету.
– А девочке и не надо грузовика… Рада, положь, кому говорю! На вот карету лучше покатай. Смотри какая у тебя карета, с золотом, с узорами.
– Так у нее ж колеса не крутятся.
– Ну а ты всё замечаешь. Глазастая.
Особенно ворчала Оляна; Сергеев догадывался, что те двое суток с мужем у нее прошли не очень. Виктор-Витя только бахвалился про жар в постели – на самом же деле бухал и торчал во дворе целыми днями, а ночами наверняка беспробудно дрых, ни на что не способный…
За забором-стеной всё так же слонялась похожая на белого медвежонка Умка. Всё так же непонятно чем занимался ее хозяин…
Справа от Сергеева сидела в кресле то закутанная тёть Наташа, то почти голая девушка Алина. Читала и читала что-то в своем смарте, иногда курила тонкую сигарету. Чтоб не выглядеть бирюком, Сергеев задавал какой-нибудь вопрос. Например:
– На море не были?
– Давно не ходила. А толку…
– Ну да.
Или:
– Как ваша тетя?
Алина шевелила коричневатыми от загара плечами:
– Спит под лекарствами. А так