«Наивные, – кисло ухмылялся Кацман, – они думали, что им что-то перепадет».
На жилы споро присели всевозможные власть имущие семейки, быстренько поглотив вялый бизнес, и даже не подумав подавиться хлипкими протестами или открытыми действиями. Старожилы космического бизнеса свое дело знали, да и начинал каждый из них совсем не с работы клерка в захудалой конторке Протектората. Бывшие пираты, преступники, отчаянные выходцы с таких же, как и у Кацмана, обедневших колоний – они знали цену богатству, власти и силе. Последней, кстати, те и пользовались, когда прямое предложение отвалить в сторонку на коренных жителей Иерихона не действовало.
Скоро и жестоко подавив зарождающиеся конфликты массовыми вливаниями сил обученных в настоящих сражениях наемников, царедворцы торговли заняли места, пустили корни и выставили ветки в пространство, зацветая буйным цветом, как аллергик по весне.
В защиту новой власти планеты можно было сказать только одно: они действительно сначала предлагали миром решить вопрос. Миром не вышло, а вот старой доброй войной – вполне.
Да и простые жители Нового Иерихона не слишком заметили разницу. Рабочего на карьере или дежурного орбитальной базы не сильно волновало, кому именно пойдут его налоги, а вот размер этих самых отчислений их волновал серьезно.
Решив сразу не давить население сборами, царедворцы выждали полагающееся время, а затем, дав надкусить людям налаженную и спокойную жизнь, принялись понемногу повышать ставки. Разленившиеся после терраформации потомки этих самых терраформировщиков недовольно морщились, кривились и даже создали оппозиционную партию в противовес имеющейся «Иерихонской власти», но, тем ни менее, выползать дальше уютных ресторанов и борделей со своими протестами не хотели.
Так Новый Иерихон и зажил. Поставки материалов шли исправно, власти подкармливали Протекторат льготными контрактами и с удовольствием принимали на планету переселенцев на черновые работы. Жители Иерихона ели, пили и тыкали пальцами в сенсоры на мониторах, куксились и продолжали вяло ворчать: «мы против», не забывая при этом исправно спускать приличные зарплаты на удовольствия и блажь.
– Блядь, какие же вы придурки, – не уставал повторять Кацман, разглядывая десятки ярких вывесок на ночных улицах столицы планеты, – вас же хоть сейчас режь, вы только попискивать станете. И чего Гай тут забыл?
В этот момент из двери, мимо которой шел Джек, выкатился в хламину пьяный мужчина с благородной лысиной на голове и густой бородой на лице. Мужик глупо похихикивал, хлопал в ладоши и улыбался, как дитя в конфетном магазине.
Следом за ним бесшумно скользнул высокий охранник с цепким внимательным взглядом. Он быстро огляделся, заметил застывшего на улице Кацмана и тут же натянул на лицо дежурную пластиковую улыбку.
– Мсье слегка перебрал, – извиняющимся тоном произнес охранник, стараясь оттеснить прыгающего на одной ноге мужика за свою широкую спину. – Пожалуйста, проходите, я все улажу.
– Ага, –