Это произошло тогда, когда он еще не обладал достаточным опытом и имел дело, как правило, с более простыми случаями. Поэтому приход к нему пациентки, стремящейся разобраться в том, почему именно она хочет стать мужчиной, представлялся ему не только интересным с исследовательской точки зрения, но и обогащающим его терапевтическую практику.
С другой стороны, первая консультация не внесла в его понимание ничего такого, что могло бы послужить надежной отправной точкой для выработки стратегии терапии. Напротив, перед ним возник целый ряд вопросов, на которые он не мог получить в то время адекватные ответы. Он даже не был уверен в том, что это удастся сделать в кратчайшие сроки.
Более того, сами вопросы подводили его к размышлениям разнонаправленного характера, что порождало некоторое смятение в душе. Единственное, что утешало, так это стремление самой пациентки разобраться в мотивах своего желания.
Как бы там ни было, но, как признался себе профессор Лившиц, в то далекое время, обдумав все, он решительно взялся за работу и с интересом ждал следующей встречи с пациенткой.
Помнится, что еще на первой консультации ему бросилась в глаза одна, казалось бы, незначительная нестыковка в рассказе пациентки. Несмотря на то, что она предупредила его о том, чтобы он не пытался отговорить ее от принятого решения сменить пол, тем не менее ее уверенность в необходимости реализации данного решения составляла 99 %. Все-таки оставался один процент, что пациентка, возможно, откажется от ранее принятого ею решения.
Уже тогда перед профессором Лившицем встала дилемма.
Необходимо ли ему воспользоваться пусть незначительным, но все же шансом, чтобы зародить сомнения в душе пациентки в необходимости реализации желания стать мужчиной? Или он должен организовать терапевтический процесс таким образом, чтобы пациентка сама разобралась в мотивах своего необычного желания без каких-либо усилий с его стороны навязать свою точку зрения?
Вспоминая начало работы с данной пациенткой, профессор Лившиц не мог точно сказать, стояла ли эта дилемма перед ним во всей своей остроте именно в то время, или он имеет дело с так называемыми покрывающими воспоминаниями, несущими на себе отпечаток последующих размышлений.
Очевидно, что, обладая психоаналитическими знаниями и опытом терапевтической деятельности, сегодня он не стоял бы перед подобной дилеммой. Он давно убедился, что психоаналитик не должен оказывать какого-либо давления на обратившегося к нему за помощью пациента и тем более навязывать ему свое собственное мнение.
Но в то далекое время, когда к нему пришла Эрика, у него могли быть различного рода сомнения. Во всяком случае, вполне возможно, что они существовали. Более очевидным было то, что он вряд ли ожидал того, что на самом деле стоит за желанием пациентки