***
Клоун мне сразу не понравился. Слишком ласково улыбался этот одетый в поношенный серый костюм маленький кругленький человечек, материализовавшийся прямо в воздухе над головами ошарашенных людей. Неуютно от этой улыбки было, неспокойно. И то, что выглядел незнакомец несерьёзно, несолидно как-то, это беспокойство только усиливало.
– Это чё за клоун? – прервал чей-то голос возникшую тишину.
– Для кого-то может быть и клоун, – не согласился с репликой толстяк и уселся в возникшее неоткуда кресло, – а для тебя Селезнёв – куратор. Ну и для остальных впрочем, тоже, – небрежно махнул он рукой. – Так и зовите. Имя моё вам знать ни к чему. Всё равно наше сотрудничество для подавляющего большинства надолго не затянется.
– Иллюзия, блин! – худощавый парень в белой ветровке, подпрыгнув, провёл рукой по воздуху. – Вот ведь! А выглядит как настоящий!
– И что же ты здесь курировать собираешься, дядя? – презрительно сплюнул плотный мужчина с наметившейся залысиной на голове, стоящий справа от меня.
Я страдальчески скривился, покосившись в его сторону. Лысый сразу после нашего появления здесь развил кипучую деятельность, успев принять участие практически во всех спорах, конфликтах и мелких стычках. И даже обрасти несколькими сторонниками, которым успешно проехался по ушам. Даже дверь взломать пытались под его непосредственным руководством. В общем, судя по сленгу и замашкам, мелкий бандюган, стремящийся и тут подмять под себя окружающих и вылезти в «вожди». Вот и сейчас в главные переговорщики лезет!
– А вот я вам сейчас и объясню, – лукаво подмигнул куратор и, приосанившись, нарочито бодрым голосом затараторил: – От имени администрации далее кратко именуемой «хозяева», я уполномочен вас поздравить с попаданием на проект " Игра на выбывание«! Участие добровольное, но вместе с тем обязательное! Сердечно желаю каждому из вас победить! Уф! – толстяк картинно выдохнул и, достав мятый, замызганный платок из бокового кармана, вытер со лба несуществующий пот.
– Точно, клоун, – согласился я с неведомым Селезнёвым. Происходящее мне нравилось всё меньше и меньше.
– Если я и клоун, то клоун очень грустный, – скривился куратор. – Для вас грустный.
Его слова потонул в поднявшемся рёве пришедших в себя людей. На неведомого куратора обрушился шквал претензий, требований, угроз. Какая-то закатившая истерику женщина даже подпрыгивать начала, пытаясь дотянуться