Боже мой. Бедный парень. Ведь тут еще ребенок живет! Надо срочно… Ее мысли прервал появившейся хозяин квартиры с кружкой, тарелочкой в цветочек и детским одеяльцем в руках. На его измученном лице читалась усталость и печаль.
– Извините, Лукерья.... как? – начал он, смешался, но все-таки продолжил. – А меня зовут Эрик. И если вы мне скажете еще раз…
– Ну конечно! Но это я для того, чтоб каждый раз долго не объяснять, что я не школьница и.. .В общем, зовите меня Лушей! Эрик, я вижу, вы страшно заняты. Я постараюсь вам не усложнять жизнь. Наоборот, я чем смогу, помогу. Расскажите мне только, что изменилось за это время. Потом, я хотела бы посмотреть документы, какие есть и.... Будет здорово, если мы сможем спокойно поговорить. Подробно! Так, чтоб вы мне все рассказали, что найдете нужным. А потом я задам вопросы. И вот тогда, если вы не против, для шефа и для нас всех мы запишем ваши ответы на диктофон.
Я для начала прикинула план работы. А дальше жизнь покажет. Не спешите! Я тут командировке. Если надо, я приеду еще раз.
– Я понимаю. Я… Луша, я должен еще раз извиниться за это все… – он махнул рукой и девушка поняла, он имеет в виду царящий в доме хаос. – Вы понимаете… Это так просто не опишешь. Я Питер мало знаю, но ничего, я справляюсь с житейскими делами. Зато здешнюю жизнь – формальности, законы, практику – не знаю совсем! Я бы уехал сразу, но даже этого не могу – я мучаюсь с усыновлением! Кстати, как это назвать? Она девочка… Нет, все же – удочерением, вероятно. И в тоже время… Если это несчастный случай, мне не будут препятствовать уехать. А если нет? Тогда…
– Тогда вы окажетесь под следствием! – Луша внимательно поглядела на него -ни тени беспокойства. Только огромная усталость.
– Ну хорошо! Не будем опережать события. Скажите, пожалуйста, а эту пчелу нашли? Ту вот, которая Ларису укусила. Вы позвонили Потапычу.. .то есть, я хочу сказать – Михаилу Леонтьевичу Скуратову и сказали, поскольку он пчеловод…
– Да, Лушенька. Они тогда диагностировали сразу анафилактический шок. И мне сказали – пчела. Я… позвонил Чингизу. А он мне тут же назвал Скуратова. Мы знакомы –он у нас был и мы у него. И я тут же… Я же никого не знаю! Так вот. А несколько позже… Ну, я же должен был всюду ходить один. По всем инстанциям. У Ларисы тут никого нет. Да у нее и вообще…
Вы понимаете, на свадьбе у нас было немало народу. Но все – приезжие. Наши родственники ближние и дальние из России, ее подружки из Норильска… Я не всех знал. Они – кто где – поселились, пожили несколько дней и по домам.
Эрик запнулся. Он помолчал, потом досадливо тряхнул головой.
– Словом, мне кажется, вполне возможно, мы много нового узнаем. Со временем… Врачи позже мне это уточнили. Это была не пчела. Теперь они говорят – оса!
Это следовало обдумать. Переварить. Как так? Важно это или нет? Что – небрежность? Некомпетентность, а может быть, кто-то кого-то покрывает?
– Эрик,