– Не ори. Идем. Не украду я твой чемодан.
Джонни направляется к лестнице перехода, бабка семенит рядом.
– Вот и пойми вас, – с досадою говорит она, глобально, счастливая тем, что ей не надо нести чемодан самой.
16. Малышка
Вечер. Почти вечер. До темноты осталось час, не больше. Джонни идет по камням, вдоль берега. Волны заплескивают его ноги в резиновых сланцах. Следом ковыляет на шпильках Малышка. Она полненькая, и явно не рассчитывала на такую дорогу.
– Долго еще? – Малышка недовольна, капли пота текут по ее лбу.
– Нет. Минут пятнадцать. Устала. Ну, прости?
– О боже! Нельзя было поближе найти место? Я не дойду.
Джонни равнодушно идет дальше. Ему даже не придет идеи протянуть Малышке руку, поддержать ее. Он весь в своих мыслях.
Внезапно открывается красивый пейзаж, и Джонни останавливается.
– Все. Пришли!
– Как? Ты же сказал…
– Я пошутил. Будем здесь фотографироваться.
Джонни открывает рюкзак и достает фотоаппарат. Малышка открывает косметичку. Заметив, что Джонни прицеливается объективом, она отворачивается и машет рукой.
– Да подожди ты! Я ж на черта сейчас похожа!
Открыв пудреницу, Малышка начинает подводить губы.
– Сказал бы сразу, я бы не красилась, весь мейкап превратился в черти что.
– Да ладно. Нормально все. Все равно море смоет весь твой мейкап.
– Что? – Малышка пугается. – Даже и не думай!
Джонни ждет, когда она накрасится, и потом знаком показывает, что она должна пойти на камень, о который разбиваются волны. Малышка смотрит на Джонни неуверенно, но он знаком показывает ей, что все будет именно так и никак иначе.
– Как ты это делаешь? – удивляется она. – Кажется, я пойду и в ад, если ты скажешь.
– Это могло быть интересно, – усмехается Джонни.
Смирившись, Малышка снимает босоножки.
17. Рита. Томительное ожидание
Рита и Соня сидят в кафе и едят мороженое. Громко играет арабская музыка. Она витиевато кружится над пестрыми рядами. Осенний рынок не так оживлен, как летом, но все ж таки бархатный сезон – это еще сезон, и местные стараются выжать из последних деньков последние заработки, чтобы потом проедать их всю зиму.
Это приятно – сидеть в кафе, поедая мороженое, смотреть, как мимо идут люди, мужчины, женщины, дети. Шум шагов сливается в однообразный ритм. Соня закрывает глаза, и ей начинает казаться, что мимо ползет огромная гусеница.
Рита в который раз набирает номер на мобиле и слушает длинные гудки. Она по-прежнему бледна, и руки подрагивают.
– Почему она не отвечает? Трубку не берет? А вдруг она реально заболела?
Соня спокойна, она видит в Рите свое прошлое, и ей смешно то, что казалось серьезным. И от этого грустно. Почему она сразу не поняла, что потом ей будет просто смешно?
– Может, в ванной, – высказывает