Перле. Ауэрбах. Опочиньский. Шленгель. Почему же прошло столько лет, прежде чем их перевели и прочли?
Одна из причин заключается в том, что после войны коллективную память еврейской общины о Холокосте куда больше интересовали духоподъемные рассказы о вооруженном сопротивлении или горестные рассказы о массовом мученичестве, чем подлинная история. И было отнюдь не легко иметь дело со сложным, изобиловавшим нюансами архивным наследием, пытавшимся передать еврейскую жизнь во всех ее хитросплетениях – такой, какой она и была. Большинство материалов, собранных «Ойнег Шабес», в ретроспективе казались чересчур прозаическими, или чересчур спорными, или неприемлемыми. Интерес YIVO к еврейской повседневности почти не находил отклика в послевоенном Израиле или Америке. Кому интересны бесплатные столовые, шутки, дворы Варшавского гетто? Кто хотел знать о ненависти одних евреев к другим или прочесть постыдную историю еврейской полиции в Варшавском гетто?
И если в материалах военного времени отразились гнев и злость, которые одни евреи питали к другим, после войны евреи предпочли забыть об этом и сосредоточить внимание на борцах. В Израиле, новом еврейском государстве, сложилась сага о еврейском сопротивлении в лесах и гетто – эта сага спасала честь еврейского народа и восстанавливала значимое звено в исторической цепи событий, приведшей от изгнания к независимости.
Несправедливо было бы утверждать, будто бы мужчины и женщины, входившие в «Ойнег Шабес», отказались от вооруженного сопротивления. Вовсе нет. И гордость за первые выстрелы в нацистов в январе 1943 года, столь драматично описанные в «Контратаке» Шленгеля, совершенно искренна. Действительно, в период с сентября 1942-го по апрель 1943-го настрой уцелевших варшавских евреев существенно изменился, появилась готовность к сопротивлению, и Рингельблюм писал об этом. Варшавское гетто оказалось единственным (из крупных), где простые обитатели поддерживали борцов. В Вильно и Белостоке такого не было. Без семисот пятидесяти с лишним бункеров, выстроенных «простыми евреями» в Варшавском гетто, вооруженное восстание подавили бы за день. Рингельблюм в последние месяцы жизни отдал должное памяти Мордехая Анелевича, погибшего командира Еврейской боевой организации, равно как и доблести и отваге его заклятых политических врагов, ревизионистов из Еврейского воинского союза.
Тема сопротивления – лишь малая толика наследия «Ойнег Шабес». Если бы отыскался третий тайник, устроенный в апреле 1943 года, наверняка в нем обнаружились бы бесценные материалы о том, какие настроения владели